Относительно произнесения эпитафии, как это ни парадоксально, Исидор дает противоречивые сведения. В панегирике в честь императоров Мануила II и Иоанна VIII Палеологов[173] он говорит, что речь была произнесена самим императором, а в письме к Мануилу сообщает о большом круге слушателей, которых он, Исидор, имел при произнесении речи в Мистре[174]. Это кажущееся противоречие позволило издателю сочинения Дж. Хризостомидис говорить о двух редакциях эпитафии, — краткой и более пространной. Краткая версия, по ее мнению, была произнесена во время пребывания Мануила в Морее (1407/08), разработанная же пространная версия — в июне 1411 г.[175] Вероятно, именно эту, разработанную, речь и произнес Исидор. Эпитафия была прочтена перед поминальным богослужением, за которым присутствовала вся морейская элита и множество народа: Исидора буквально заставили читать эту речь, хотя он и всячески отказывался. Он прочел первую часть эпитафии, вторую же читал другой оратор, которого иеромонах называет «Газским» (возможно, Димитрий, соработник деспота Феодора I Палеолога)[176]. Слушатели были настолько увлечены предложенными императором и читающими образами, что картина жизни деспота словно ожила, а охватившие их эмоции многих привели к потокам слез. Любопытно, что издатель и переводчик на английский язык писем императора Мануила Палеолога Г. Деннис, вслед за кардиналом Дж. Меркати и Дж. Бэркером, указывает чтецом этой речи некоего «будущего архиепископа Монемвасийского Исидора»[177]. Однако, как теперь доказано, будущий Киевский митрополит никогда не занимал этой кафедры.
В силу своих обязанностей Исидор, конечно, неоднократно посещал Мистру, о чем свидетельствуют две его недатированные записи о своих долгах: он одолжил 34 флорина у проигумена императорского монастыря Зоодотис в Мистре, известного ныне как храм Святой Софии, и 27 номисм у ювелира Константина Евгеника[178]. Если ему давали в долг, значит, он был человеком более-менее известным в этом кругу и надежным, способным отдать взятое на время. В Мистре Исидор мог познакомиться с выдающимся ученым того времени Георгием Гемистом Плифоном[179]. В источниках нет подтверждения этому, но, по мнению Х. Каллигас, вокруг Плифона существовал круг т. н. «литераторов», среди которых был и Исидор[180]. Дж. Джилл также считает, что Исидор, наряду с Марком Евгеником и Виссарионом, был под влиянием Плифона[181]. Плифон, философ-неоплатоник, был сослан в Мистру императором Мануилом II Палеологом в 1405 году по настоянию константинопольского духовенства за свои языческие убеждения. Приехав в столицу Мореи, он собрал вокруг себя многих молодых людей, которые стремились к знаниям или желали дополнить уже имеющееся образование. Среди его учеников были такие выдающиеся деятели будущего, как Виссарион (будущий Никейский митрополит), учившийся у него начиная с 1425 г.[182], и Марк (в будущем митрополит Эфесский), приезжавший в Мистру принять участие в философских штудиях Плифона[183]. Вероятно, отношения между Исидором с одной стороны и Марком и Виссарионом — с другой начали складываться именно здесь. Однако невозможно с определенностью сказать, был ли Исидор в числе учеников Плифона[184]. Возможно, он в течение некоторого времени или от случая к случаю слушал лекции Георгия Гемиста и воспринял часть его философско-мировоззренческой системы. По крайней мере, Исидор в некоторых своих философских заметках восторгается интеллектуальным гением Платона и принижает значение Аристотеля[185], что было как раз отличительной чертой философствования Плифона. Дополнительным аргументом в пользу если не обучения у Плифона, то, по крайней мере, знакомства с его мировоззрением служит ряд переписанных Исидором сочинений философа, свидетельствующих, как минимум, об интересе к его взглядам. Кроме того, известно, что Плифон составил предисловие к упоминавшейся выше речи императора Мануила II Палеолога на смерть его брата Феодора II, деспота Мореи. Составленный философом текст должен был быть каким-то образом передан Исидору для переписки, а это, пускай и косвенно, может служить дополнительным аргументом в пользу знакомства Исидора с Плифоном.
173
Ανωνύμου πανηγυρικός εις Μανουήλ και Ίωάννην Η' Παλαιολόγους // ΛάμπροςΣ. Παλαιολόγεια και Πελοποννησιακά. Τ. 3. Αθήναι, 1926. Σ. 164:28. См. также:
175
Manuel II Palaeologus Funeral Oration. P. 29. В одном из последних исследований, посвященных эпитафии императора Мануила Палеолога, высказывается мнение, что пространная редакция была прочтена в годовщину смерти деспота Феодора, бывшей в 1415 г. Правда, автор никак не аргументирует эту новую датировку (см.:
176
Подробнее см.: 'Ισιδώρου ίερομονάχον έπιστολαί. ε'. Τω βασιλεΐ κύρ Μανουήλ // Analecta Byzantino-Russica. P. 65–69.
177
The Letters of Manuel II Palaeologus. P. 160 (not. 1). Ср.:
179
Последние несколько десятилетий творчество Плифона привлекает к себе все больше исследователей; см., напр.:
181
182
183
Les "Mémoires" du Grand Ecclésiarque de lÉglise de Constantinople Sylvestre Syropoulos sur le concil de Florence (1438–1439) / ed. V Laurent. Paris, 1971. V. 30. P. 25–26 (далее — Syropoulos);
184
Составители введения к изданию речей Исидора, написанных во время Ферраро-Флорентийского Собора, полагают, что Исидор изучал у Плифона философию (Introductio // Isidorus. Sermones… P. VII). Такой знаток биографии и наследия Георгия Гемиста Плифона, как К. М. Вудхауз отмечает, что Исидор, «возможно», был в числе учеников Исидора либо находился под его интеллектуальным влиянием (см.: