- А как это все связано с Мелани Фуллер? - спросила Натали.
- Можно только догадываться. Строить догадки - самое интересное в этом деле. - Они добрались до небольшого сквера, Натали присела на качели и стала потихоньку раскачиваться. Джентри, держась за цепь качелей, стоял рядом. - Самое забавное в случае с мистером Лентоном то, что он покончил с собой на дежурстве. У таких людей вообще не принято тратить рабочее время на самоубийство. Вы ни за что не догадаетесь, где он находился, когда передавал в диспетчерскую данные о своей последней поездке...
Натали перестала раскачиваться.
- Я не... В аэропорту?
- Да.
Она тряхнула головой.
- Нет, здесь что-то не стыкуется. Если Мелани Фуллер улетала куда-то из аэропорта Атланты, зачем ей было оставлять там деньги или убивать носильщика, а потом таксиста?
- Давайте представим себе: ее что-то спугнуло. Или, скажем, она вдруг передумала. Автомобиль, принадлежавший таксисту, исчез - его бывшая жена надоедала полиции почти неделю, пока его наконец не нашли.
- Где?
- В Вашингтоне. Прямо в центре.
- Ничего не понимаю. Разве не естественно предположить, что этот человек просто совершил самоубийство, а кто-то угнал его машину и бросил в Вашингтоне?
- Конечно, конечно. Но у истории, рассказанной Солом Ласки, есть одно несомненное достоинство: она заменяет длинную цепь случайностей одним-единственным объяснением. Я вообще большой сторонник бритвы Оккама.
Натали улыбнулась и снова принялась раскачиваться.
- Только ею надо осторожно пользоваться. А то она затупится, и можно порезать собственное горло.
- Верно. - У Джентри было прекрасное настроение. Вечерний воздух, скрип ржавых качелей, напоминающий о детстве, и присутствие этой чудесной девушки, - от всего этого он чувствовал себя счастливым.
- И все равно я не хотела бы выходить из игры, - упрямо заявила Натали. - Может быть, мне стоит отправиться в Атланту и заняться этим делом там, пока вы будете действовать в Вашингтоне?
- Но это всего на несколько дней, - заверил Джентри. - Отправляйтесь на свою базу в Сент-Луисе, и через некоторое время я с вами свяжусь.
- Сол Ласки говорил то же самое.
- Послушайте, у меня есть автоответчик и еще аппарат, с помощью которого я могу прослушать по телефону все, что записано на автоответчике. Я всегда все теряю, поэтому у меня две эти штучки.., ну, которые дают сигнал определенной высоты тона. Я дам вам одну из них. Обещаю звонить по своему телефону в одиннадцать, каждое утро и каждый вечер. Если у вас будет, что мне сообщить, просто наговорите это на автоответчик. Вы можете связываться со мной точно таким же образом.
Натали моргнула.
- А не проще вам просто позвонить мне?
- Да, проще, но вдруг возникнут какие-нибудь трудности ?
- Но... У вас же там могут быть ваши личные записи...
Джентри усмехнулся в темноте.
- От вас у меня секретов нет, мэм.., мисс... Нат... - поправился он. - Или, скажем так, не будет - как только я передам вам эту электронную чертовщину.
- Я прямо сгораю от нетерпения. - Натали плотнее запахнула пальто и, сойдя с качелей, взяла шерифа под руку.
***
Когда они вернулись к дому Джентри, их кто-то поджидал там. В глубокой тени длинного крыльца мерцал огонек сигареты. Они остановились на мощенном каменными плитами тротуаре, шериф медленно расстегнул “молнию” своей куртки, и Натали увидела рукоятку револьвера, засунутого за пояс.
- Кто тут? - тихо спросил Джентри. Огонек сигареты вспыхнул ярче, потом исчез, с крыльца спустилась темная фигура. Натали схватила Джентри за руку, когда высокая тень двинулась к ним.
- Привет, Роб, - сказал кто-то низким, немного охрипшим голосом, - хорошая ночка для полетов. Я заглянул спросить, не хочешь ли ты полететь вверх вдоль побережья?
- Привет, Дэрил, - произнес Джентри, и Натали даже через руку почувствовала, как расслабился после напряжения шериф.
Глаза Натали привыкли к темноте, и теперь она различила высокого худого мужчину с длинными, седеющими на висках волосами. Он был одет вовсе не по погоде: в коротко обрезанных джинсах, сандалиях и футболке с выцветшей надписью: КЛЕМСОНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ. Грубоватое лицо и задумчивый вид...
- Знакомьтесь, Натали: это Дэрил Микс, - представил незнакомца Джентри. - У Дэрила чартерная контора там, за гаванью. Воздушный извозчик. Несколько месяцев в году он летает с рок-группой, а заодно и сам играет на ударных. Он считает себя наполовину Чаком Нигером, наполовину Фрэнком Заппой. Мы с ним вместе бегали в школу. Дэрил, а это миз Натали Престон.
- Рад познакомиться, - кивнул Микс. Рукопожатие было твердым, дружеским, и Натали оно понравилось.
- Усаживайтесь. Я пойду раздобуду пива, - сказал Джентри.
Натали села в плетеное кресло на крыльце. Микс потушил сигарету о перила веранды, кинул окурок в кусты и устроился в шезлонге, положив ногу на ногу, одна из сандалет повисла на ремешке.
- В каком колледже вы учились с шерифом? - поинтересовалась Натали. Ей показалось, что Микс старше Джентри.
- В Северо-западном, - дружелюбно пояснил Микс, - но Роб закончил с отличием, а меня выперли и забрили в армию. Пару лет мы жили в одной комнате. Так, двое перепуганных ребят с юга в большом городе.
- Вот-вот, - подхватил Джентри, вернувшись с тремя охлажденными банками “Микеланджело”. - Дэрил и вправду вырос на юге, точнее, на южной окраине Чикаго. Он никогда не бывал южнее линии Мейсон - Диксон, за одним-единственным исключением, когда однажды провел у меня летние каникулы. Но потом хороший вкус в нем победил, и он переехал сюда - после возвращения из Вьетнама. И вовсе его не выперли из колледжа - он сам ушел и записался добровольцем, хотя еще раньше отслужил в морской пехоте, в самом же колледже был активным пацифистом.
Микс сделал большой глоток пива, глянул на банку в тусклом свете и сморщился.
- Черт, Роб, и как ты пьешь эти помои? Пей “Пабст” - настоящее пиво. Сколько раз тебе говорить...
- Значит, вы были во Вьетнаме? - спросила Натали. Она вспомнила Фредерика и его упорное нежелание говорить об этом, его ярость при одном упоминании той войны.
Микс улыбнулся и кивнул.
- Да, мэм. Я был воздушным наблюдателем, целых два года. Просто летал кругами в своем малюсеньком “Пайпер-кабе” и сообщал настоящим пилотам в больших истребителях-бомбардировщиках, куда бросать груз. За все время моего пребывания там я ни разу не выстрелил в кого-то по злобе. Самая непыльная работенка, какую только можно себе представить.
- Дэрила дважды сбивали, - добавил Джентри. - Он - единственный сорокалетний хиппи из всех, кого я знаю, у которого целый ящик стола забит орденами и медалями.
- Все куплено в военторге, - пошутил Микс. Он прикончил пиво, икнул и сказал:
- Я так понимаю, что сегодня не самое удачное время для воздушной прогулки, а, Роб?
- В следующий раз, амиго, - улыбнулся Джентри. Микс кивнул, встал и поклонился Натали.
- Очень рад был познакомиться, мисс. Если вам нужно опылить с воздуха поля, или зафрахтовать рейс, или вдруг понадобится хороший барабанщик, заглядывайте ко мне, в аэропорт на Маунт-Плезант.
- Обязательно, - улыбнулась Натали. Микс хлопнул Джентри по плечу, легко сбежал по ступенькам крыльца и исчез в темноте.
***
Весь вечер они слушали музыку, рассказывали друг другу каждый о своем детстве, играли в шахматы, толковали о том, каково расти на юге, а учиться в колледже на севере, потом вымыли посуду и выпили немного бренди. Натали вдруг заметила, что между ними почти нет никакого напряжения: как будто они знают друг друга уже много лет.
Она пришла в восторг, когда Джентри провел ее в комнату для гостей, чистую и тщательно прибранную. Пол без ковра, мебели, кроме простенькой кровати с веревочной сеткой, почти не было, но ее спартанскую суровость скрашивали цветастое покрывало на кровати и украшенные похожим на ананасы орнаментом стены.
Джентри показал Натали чистые полотенца в ванной, пожелал ей доброй ночи, в последний раз проверил дверные замки и свет во дворе и вернулся в свою спальню. Переоделся в чистые, удобные тренировочные брюки и футболку. За последние восемь лет Джентри четыре раза попадал в больницу с приступами почечно-каменной болезни, и каждый раз приступ случался ночью. Избавиться от камней было совсем невозможно, хотя он старался придерживаться диеты с низким содержанием кальция, но каждый раз невероятная боль в начале приступа лишала его сил - их хватало только на то, чтобы набрать номер и вызвать “скорую”, которая затем везла его в приемный покой. Джентри всегда было неприятно сознавать, что из-за этого он иногда оказывался совершенно беспомощным, и от этой беспомощности никак нельзя было избавиться или предотвратить ее, сколько ни планируй и ни готовься, поэтому он давно уже отказался от пижамы в пользу тренировочного костюма: если уж ему суждено попадать в больницу в среднем раз в два года, его повезут туда все-таки одетым, а не в пижаме.