Джентри с набитым ртом ухитрился ухмыльнуться.
- Эти чертовы яйца остывают еще до того, как их уложишь в эти дурацкие пластиковые штуковины.
- Вы думаете, что он.., кто бы это ни был... Что он вернется? - спросила Натали.
- Не обязательно. Но нам не дали поговорить вчера - вам сразу сделали усыпительный укол. Я подумал, что вовсе не помешает, если тут будет кто-нибудь, с кем можно потолковать, едва вы проснетесь.
- Значит, вы провели канун Рождества на больничном стуле? - заключила Натали.
Джентри широко улыбнулся.
- А что тут такого? Все веселее, чем смотреть двадцатый год подряд, как мистер Магу играет роль богатого дядюшки Скруджа.
- Как вам удалось так быстро разыскать меня вчера? - шепот Натали был все еще хриплым, но уже не таким напряженным.
- Ну, мы ведь все-таки договорились встретиться. Вас нигде не было, у меня на автоответчике не оказалось никаких сообщений, так что я вроде как нечаянно завернул к дому Фуллер по дороге к себе. Я-то знал - у вас вошло в привычку проверять, как там и что.
- Но вы не видели того, кто на меня напал?
- Нет. В машине сидели только вы, эдак скрючившись, с окровавленным фотоаппаратом в руке. Натали покачала головой.
- Я все еще не могу вспомнить, как я ударила его фотоаппаратом... Все пыталась дотянуться до папиного пистолета.
- Да-а, кстати, про пистолет, - вспомнил Джентри. Он подошел к стулу, на который повесил свою зеленую куртку, вытащил "ламу" тридцать второго калибра из кармана и положил его на столик, рядом с апельсиновым соком. - Я поставил его на предохранитель. Он все еще заряжен.
Натали взяла в руку тост, но есть не стала.
- Так кто же все-таки это был? Джентри качнул головой.
- Вы говорите, что он был белый?
- Да. Я видела только его лицо... Ну, немного щеки... Потом глаза. Но я уверена, что он белый.
- Возраст?
- Я не знаю. У меня такое ощущение, что ему примерно столько же, сколько вам... Тридцать с небольшим.
- И вы больше ничего не вспомнили из того, что не успели сказать мне вчера? - спросил Джентри.
- Нет. Пожалуй, нет. Он был уже в машине, когда я вернулась. Скорее всего, спрятался на заднем сиденье... - Натали положила тост, ее передернуло от страшного воспоминанья.
- Он разбил лампочку в машине, - сказал Джентри, уплетая яичницу. Поэтому она и не зажглась, когда вы открыли дверь. Значит, вы говорите, что видели свет на втором этаже дома Фуллер?
- Да, сквозь жалюзи, но не в холле и не в спальне, - скорее, в гостиной наверху.
- Ладно. Доедайте. - Джентри пододвинул к ней небольшую тарелку с ветчиной. - А вы знали, что электричество в этом доме было отключено?
Брови Натали изумленно поднялись.
- Не-нет...
- Наверно, кто-то светил там фонарем. Скорее всего, большим, батареек на шесть.
- Значит, вы мне верите?
Джентри перестал складывать пластиковые коробки и чашки, которые собирался выкинуть в корзину для мусора, и удивленно посмотрел на нее.
- А почему это я должен вам не верить? Интересно, как бы вы сами наставили себе этих синяков на шее.
- Но зачем кому-то понадобилось убивать меня? - спросила Натали слабым голосом - слабым не только из-за поврежденного горла.
Джентри закончил убирать со стола.
- Этот человек, кто бы он ни был, вовсе не пытался вас убить. Он просто хотел причинить вам боль..., - О, в этом он преуспел. - Натали осторожно потрогала забинтованную голову.
- И еще припугнуть.
- Это ему тоже удалось. - Натали повела взглядом по стенам палаты. - Бог мой, как я ненавижу больницы!
- Повторите-ка, что он вам сказал.
Натали закрыла глаза.
- "Хочешь найти ту женщину? Ищи в Джерман-тауне".
- Еще раз, - попросил Джентри. - Попробуйте сказать это тем же тоном, с той же интонацией, как вы это слышали.
Натали повторила фразу - глухим голосом, без всякой эмоциональной окраски.
- Вот так? - спросил Джентри. - Без акцента, без намека на диалект?
- Совершенно. Очень монотонно. Вроде диктора, читающего сводку погоды по радио.
- Не южанин, - определил Джентри.
- Нет.
- Может, какой-нибудь северный диалект? - Джентри повторил фразу с нью-йоркским акцентом, настолько точно, что Натали рассмеялась, несмотря на свое больное горло.
- Нет, - сказала она.
- Он мог быть из Новой Англии? Или немец? Или американский еврей из Нью-Джерси? - Джентри несколько раз безукоризненно имитировал диалекты.
- Нет. - Натали рассмеялась. - У вас здорово получается. Но голос был просто.., ровный, бесцветный.
- А по высоте?
- Низкий, но не такой низкий, как у вас. Нечто вроде мягкого баритона.
- Это могла быть женщина? - спросил Джентри. Натали заморгала. Она пыталась вспомнить то, что мельком увидела в зеркальце, когда красный цвет уже застилал ей глаза: худое лицо, изгиб щеки, кажется, небритой... Но, возможно, лицо было замотано колючим шарфом. Какая-то шапка не то кепи. Но руки в перчатках? Они были ужасно сильные, пальцы - длинные.
- Нет. - Натали покачала головой. - Это всего лишь мое ощущение, но мне показалось, что это был все-таки мужчина, - если вы понимаете, о чем я говорю. Хотя, конечно, до этою мужчины не нападали на меня. И тут не было ничего сексуального... - Она запнулась.
- Понимаю, о чем вы говорите, - сказал шериф. - Как бы то ни было, это еще одно доказательство, что он, кто бы это ни был, не пытался убить вас. Люди обычно не передают какие-то сообщения тем, кого они убивают.
- Сообщения? Кому?
- Возможно, вернее было бы сказать: "предупреждение", - выразил свою догадку Джентри. - В общем, мы записали это как случайное нападение и возможную попытку к изнасилованию. Трудно было бы зарегистрировать это как попытку ограбления, раз он не взял ни вашу сумочку, ни что-либо еще. - Он вытащил небольшой термос из изрядно похудевшего пакета. - Хотите еще кофе?
Натали немного подумала, потом кивнула.
- Выпью. От кофе у меня обычно расходятся нервишки, но сейчас он, похоже, сглаживает действие укола, который мне сделали вчера.
- А кроме того, сегодня Рождество. - Джентри снова разлил ароматный кофе по чашкам. Некоторое время они сидели, слушая триумфальную концовку генделевской "Мессии".
Когда музыка кончилась и ведущий принялся обсуждать программу, Натали сказала:
- Мне ведь не обязательно оставаться здесь, правда?
- Вы перенесли довольно тяжелую психическую травму, - констатировал Джентри. - Почти десять минут были без сознания. На голову пришлось наложить восемь швов - вы сильно ушиблись...