Сол не мог придумать ни единого способа, как самому защититься от оберста. Да это уже и не играло никакой роли. С небрежным видом он вытащил из кармана кулак с двадцатипятицентовиками, прикрывая его от Харрингтона своим телом.
- Я бы хотел тебя кое с кем познакомить, - промолвил Харрингтон.
- Что? - сердце Сола, казалось, билось уже в горле, он едва мог говорить.
- Я бы хотел тебя кое с кем познакомить, - повторил Вилли фон Борхерт, заставляя Харрингтона встать. - Думаю, тебе это будет интересно.
Сол не двигался. Он сжимал кулак с такой силой, что рука его дрожала.
- Ты идешь, юде? - интонация и немецкие слова были почти такими же, какими пользовался оберет в бараках Челмно 38 лет назад.
- Да, - Сол встал, снова засунул руки в карманы пальто и последовал за Френсисом Харрингтоном во внезапно сгустившуюся зимнюю темноту.
Это был самый короткий день в году. Немногочисленные закаленные туристы стояли в ожидании автобусов или спешили к своим машинам. Сол и Френсис спустились вниз по улице Конституции мимо Капитолия и остановились у входа в гараж здания Сената. Через несколько минут автоматические двери открылись и изнутри выехал лимузин. Харрингтон поспешным шагом двинулся вниз по пандусу, и Сол последовал за ним, поднырнув под опускающуюся створку металлической двери. Двое охранников в полном изумлении уставились на них. Один из них, краснолицый толстяк, двинулся им навстречу.
- Черт побери, сюда вход воспрещен! - закричал он - Поворачивайтесь и уносите отсюда ноги, пока вас не арестовали - Простите! - произнес Харрингтон голосом Френсиса Харрингтона. - Дело в том, что у нас пропуска к сенатору Келлогу, но дверь, через которую он велел нам войти, заперта, и когда мы постучали, никто не ответил...
- Главный вход, - рявкнул охранник, продолжая махать руками. Второй стоял у турникета - его правая рука лежала на рукояти револьвера, и он пристально всматривался в Сола и Харрингтона. - Все посещения после пяти запрещены. А теперь убирайтесь отсюда или будете арестованы. Пошевеливайтесь.
- Конечно, - дружелюбно откликнулся Харрингтон и вытащил из-под плаща короткий автомат-обрез. Он застрелил толстяка, попав ему в правый глаз. Второй охранник просто остолбенел. Сол отскочил в сторону при первом же выстреле и теперь обратил внимание на то, что неподвижность охранника не является естественной реакцией страха. Тот изо всех сил пытался шевельнуть правой рукой, но она дрожала, как парализованная. Лоб и верхняя губа охранника покрылись потом, глаза выпучились и, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
- Слишком поздно, - сказал Харрингтон и прошил автоматной очередью грудь и шею охранника До Сола донеслось лишь "пфт-пфт-пфт-пфт", и он догадался, что к дулу приставлен глушитель. Он чуть пошевелился и тут же замер, когда Харрингтон направил автомат в его сторону.
- Затащи их внутрь.
Сол беспрекословно повиновался, сосредоточив внимание на клубах пара, со свистом вырывавшихся у него изо рта, пока он тащил толстяка по пандусу и запихивал его в будку.
Харрингтон вынул пустую обойму и, шлепнув ладонью, загнал в магазин новую. Затем опустился на корточки и собрал пять гильз.
- Пошли наверх, - распорядился он.
- У них есть видеокамеры, - задыхаясь, проговорил Сол.
- Да, в самом здании, - снова переходя на немецкий, ответил Харрингтон. В подвальном помещении только телефон.
- Но охранников хватятся, - более уверенно возразил Сол.
- Несомненно, - кивнул Харрингтон. - Поэтому я советую тебе поторапливаться.
Они поднялись на первый этаж и двинулись по коридору. Еще один охранник, читавший газету, с изумлением поднял голову.
- Простите, сэр, но это крыло закрыто после... - Договорить ему не удалось - Харрингтон дважды прострелил его грудь и выбросил тело на лестничную клетку. Сол бессильно привалился к обитому деревом дверному проему. Ноги у него стали ватными, он прикидывал, сможет ли убежать или закричать, но так и остался стоять, вцепившись в дубовый дверной косяк.
- Лифт, - повелительно сказал Харрингтон. Коридор третьего этажа был пуст, хотя из-за угла доносились звуки голосов и смех. Френсис распахнул какую-то дверь справа.
Молодая женщина в приемной как раз закрывала чехлом клавиатуру компьютера.
- Прошу прощения, - промолвила она, - но после... Харрингтон вновь вскинул автомат, выстрел пришелся секретарше точно в левый висок. Она упала на пол почти бесшумно. Френсис поднял полиэтиленовый чехол и аккуратно накрыл компьютер, затем схватил Сола за полу пальто и потащил его сквозь пустую приемную в более просторный темный кабинет. Между шторами Сол успел заметить освещенный купол Капитолия.
Харрингтон открыл обитую кожей дверь и вошел внутрь.
- Привет, Траск, - поздоровался он на английском. Сухопарый мужчина, сидевший за столом, с легким удивлением поднял голову, и тут же на них бросился огромный парень в коричневом костюме, отдыхавший на кожаном диване. Френсис дважды выстрелил в телохранителя, наклонился, чтобы рассмотреть маленький автомат, выроненный парнем, и, поднеся дуло к его левому уху, выстрелил в третий раз. Огромное тело еще раз дернулось на плотном ковре и замерло.
Ниман Траск не шевелился. Он продолжал держать в левой руке скрепленный тремя колечками блокнот, а в правой - ручку с золотым пером.
- Садись. - Харрингтон указал Солу на кожаный диван.
- Кто вы? - спросил Траск с легким любопытством.
- Вопросы и ответы позднее, - ответил Харрингтон. - А сначала, пожалуйста, уразумейте, что моего друга, - он указал на Сола, - трогать нельзя. Если он сдвинется с этого дивана, я разожму свой левый кулак.
- Разожмете кулак? - переспросил Траск. Когда Френсис входил в кабинет, в левой руке у него ничего не было, но теперь он сжимал пластиковое кольцо, с небольшой выпуклостью посредине.
- А, понимаю, - устало промолвил Траск. Он положил блокнот и стиснул обеими руками ручку с золотым пером. - Взрывчатка?
- Си-4. - Харрингтон, не выпуская из правой руки автомат, начал расстегивать плащ. Под ним оказалась мешковатая рыболовная куртка, каждый карман которой был забит до отказа. Сол разглядел маленькие петли проводков. Двенадцать фунтов пластиковых бомб, - добавил он.
Траск кивнул. Вид у него был невозмутимый, но костяшки пальцев, которыми он сжимал авторучку, побелели.