IV
Мы уже говорили, что Иван снисходительно относился к Митюхину ученью и даже ничего не имел против того, чтобы и Кирилл выучился грамоте, так как это ничему не мешало, делалось в свободное время и как бы вроде забавы, да и Митрий еще был подростком, с которого и спрашивать было нечего.
Но когда Митрий кончил курс и получил льготное свидетельство и все-таки, несмотря на это, продолжал интересоваться школьными делами, бегал по вечерам к учителю и таскал оттуда книжки, в которые утыкался при каждом удобном случае, — Иван забеспокоился и начал косо посматривать на сына. Это ему сильно не нравилось; слава богу, не маленький уж, шестнадцать лет парню, пора глупости-то бросить. Мужику некогда этими делами заниматься, мужика кормит мученье, а не ученье... И мысль, что, пожалуй, сын отобьется от работы и от дому, не давала покоя Ивану Жилину. Мучимый этой страшной мыслью, боясь, что все их благосостояние, стоившее таких трудов и мучений, рухнет, Иван зорко стал следить за Митюхой, всячески старался отбить его от книжки и с этой целью даже выдумывал ему работу, посылая делать то, чего вовсе и не следовало делать.
— Митюха, а Митюха! — кричал он, застав сына где-нибудь на огороде за чтением. — Никак ты опять за книжкой? Это ты что же, брат... Смотри! Не мужицкое Это дело... Взял бы лучше косу да травы бы накосил...
Травы и так был целый ворох, но Митрий брал косу и шел косить. А потом, глядь, опять уткнулся в книжку, и хоть ты кол ему на голове теши.
Но этого было еще мало, — Митрий начал умничать и своевольничать. Дело началось с покупки лошади и с поездки на ярмарку.
В это время, благодаря золотым рукам Кирюхи, жилинское хозяйство стало расширяться, семья тоже росла, потребности увеличились, пришлось принанять земли. А вместе с этим оказалось необходимым купить другую лошадь, и на семейном совете решено было приобрести ее на Покровской ярмарке в уездном городе. Покупка лошади — это целое событие в крестьянской семье, и потому на ярмарку отправились втроем — Иван, Кирилл и Митюха, — последний, впрочем, не в качестве знатока, а больше для того, чтобы поучиться, как надо выбирать хорошую лошадь. Приехали, остановились на знакомом постоялом дворе и отправились глядеть лошадей. Митрий в первый раз был в городе на ярмарке, и у него разбегались глаза во все стороны. Но останавливаться и смотреть было некогда; Иван и Кирилл, работая локтями, проталкивались все вперед и вперед и стремились к лошадям. Лошадей оказалось масса, и отец с сыном совсем растерялись.
Они переходили от одной к другой, присматривались, выбирали, сравнивали и не знали, на чем остановиться. Но Митрий в их хлопотах не принимал участия; его занимали собственные мысли... Проходя рядами, он увидел целую кучу разноцветных книжек и картин, разложенных на земле, и теперь эти книжки не давали ему покою. Он про себя решил во что бы то ни стало урваться и посмотреть эти книжки... А тут кстати вспомнилось ему и то, что у него давно вышли чернила, бумага и перья. Он все собирался попросить у учителя, да совестно было, а без бумаги да без чернильца просто беда. Иной раз смерть хочется «пописаться», — и мысли хорошие бывают, и стишки какие-нибудь списать, — хвать, а бумаги-то и нет. Пробовал было отцу намекать, — куда! Осерчал, заругался; в другой раз и не сунешься. Тем не менее у Митрия была смутная надежда приобрести и бумаги, и чернил; у него давно уже изорвался картуз, и перед отъездом на ярмарку отец обещал дать ему полтинник на покупку нового картуза. «Вот если даст, — думал Митрий, — я и куплю себе чернильца да и бумажки. Картуз можно и подешевле купить, не за полтинник, а за двугривенный. На что его дорогой-то! Вот как пойду картуз покупать — и книжки посмотрю. Эх, скорей бы они там!..»
Между тем Иван с Кириллом остановили свое внимание на одной лошадке. Она была такая гладкая и так бойко на всех посматривала, что они не могли отвести от нее глаз. Ушли было и опять к ней воротились. На возу сидел мужик и закусывал арбузом; Иван обратился к нему с расспросами. Оказалось, что лошадь — пятилеток; осмотрели ей зубы, копыта, пощупали бока, тыкали под ребра — ничего, все оказалось в порядке.
— Митюха, ты что же не глядишь? Гляди! — пригласил Иван Митрия.
Митрий подошел и тоже посмотрел на лошадь, хотя продолжал думать о полтиннике и чернилах.
— Сколько просишь? — обратился Иван к мужику.