Июль
В упорных боях
5 июля 1943 года началась великая битва на Курской дуге. Ударные группировки немецко-фашистских войск несли огромные потери, но продолжали атаковать наши рубежи. Вражеское командование стягивало в район Курского выступа все новые резервы. Они шли не только из глубины его территории, но и с других участков фронта, в том числе с южного. Здесь, на Миусе, противник рассчитывал удержать оборону меньшими силами. Чтобы заставить врага отказаться от перебросок, 18 июля части Южного фронта перешли в наступление. Главный удар был нанесен в районе хутора Ясиновского и села Алексеевки. Нашим войскам удалось прорвать первую линию траншей врага, несмотря на сильное сопротивление.
Немецкое командование спешно перебросило на Миус-фронт 16-ю моторизованную дивизию, которая должна была отправиться под Курск. С пути следования из-под Харькова была возвращена 23-я танковая дивизия. Это было как раз то, чего добивалось наше командование: переброска вражеских войск с Миуса срывалась.
В течение десяти дней на Миусе шли ожесточенные бои.
Экипажу танка лейтенанта Коршунова была поставлена задача прорваться с десантом автоматчиков к Калиновке — населенному пункту, лежавшему в глубине обороны противника. Хутор небольшой, ничем не примечательный: мазаные хаты, кое-где чудом сохранившиеся чахлые деревца, сложенные из камней низкие заборчики. От хутора на запад, юг и север отходили дороги. Перехватив Калиновку, можно было сковать маневр противника, посеять в его тылу панику.
Передний край обороны противника проходил здесь по скатам высот, настолько крутым, что танку нелегко было их преодолеть. Наиболее удобным местом была узкая лощина, по которой протянулась тропа.
Наблюдатели видели на ней гитлеровцев. «Значит, не заминирована», — пришел к выводу лейтенант. И он решил прорываться здесь.
Стояло солнечное июльское утро. Танк находился в укрытии.
— По местам! — скомандовал лейтенант экипажу и солдатам-автоматчикам.
Автоматчиков было семеро. Увешанные гранатами, с оружием в руках, они разместились на броне.
— Держитесь крепче, — предупредил командир.
На предельной скорости танк преодолел передний край немецкой обороны. Скрываясь в складках местности и редких лесопосадках, он уходил все дальше. В стороне виднелись полуразрушенные дома хутора. На его окраине стояло несколько пушек. Находившиеся возле них гитлеровцы заметались, бросились к орудиям.
А танк, не снижая скорости, устремился дальше и ворвался в Калиновку. Несколько часов танкисты и автоматчики дрались здесь в окружении. Все попытки врага сломить сопротивление горстки гвардейцев были безуспешными. Они выстояли до подхода наступающих пехотинцев.
«Маленький Сталинград» — так называли гвардейцы Дмитриевку. Отбив в бою у врага это село, расположенное на Миусе, воины подразделения капитана Кашпера упорно удерживали его. Гитлеровцы буквально засыпали их минами, снарядами, бомбами. Но гвардейцы-сталинградцы не дрогнули.
Упорные бои шли на всех участках Миус-фронта. В донесении 118-й стрелковой дивизии, сражавшейся в районе Куйбышево, сообщалось: «30 июля части дивизии вели тяжелые бои с пехотой и танками противника. В 9 часов утра противник произвел огневой артиллерийский налет на боевые порядки, командные пункты полков и дивизии. Артподготовка длилась около часу с одновременным массированным налетом авиации, затем пошли танки с десантом и пехота. Бой продолжался весь день и до полуночи. Несмотря на внезапность, огромную силу огня, части дивизии сражались стойко и упорно, отражали танки и пехоту противника…
Умело вели бой воины учебной роты во главе с командиром-коммунистом старшим лейтенантом Якушевым. Рота три раза переходила в контратаку, бойцы забрасывали немцев гранатами, но не сдавали врагу свой рубеж. Командир роты тов. Якушев был тяжело ранен. В предсмертные минуты он сказал: „Жаль оставлять позицию… Отомстите за меня, товарищи…“ [6].»
Бои под Таганрогом. К новым рубежам.
Старшему лейтенанту Зорину с группой бойцов было приказано удерживать высоту. Обходя горстку солдат, гитлеровцы рвались на ее вершину. Они карабкались по склонам, ведя из автоматов непрерывный огонь.
И тогда Зорин решился на последнее. Схватив телефонную трубку он крутнул ручку аппарата: