На рубеже Мокрый Еланчик в районе Ново-Хапрова противник вновь пытался остановить наступление наших частей. Действуя значительными силами, 31 августа гитлеровцы перешли в контратаку. Создавалось напряженное положение, и командование вынуждено было поставить в оборону саперов. Отражая контратаку противника, саперы подпустили его на близкое расстояние и открыли по гитлеровцам шквальный огонь. Одновременно лейтенант Лапшин бросился со своим взводом на врага и увлек за собой всю роту. Фашисты, не выдержав смелой контратаки, повернули назад. Бойцы-саперы гнали оккупантов больше двух километров.
Подразделение капитана Кашпера отражает атаку противника.
Рядовой Стренин из 24-й гвардейской дивизии в те дни подал заявление о вступлении в партию. Он писал: «За участие в разгроме группировки Манштейна меня наградили орденом Красной Звезды. На прорыв Миус-фронта я хочу идти коммунистом». Под прикрытием огня станкового пулемета Стренин первым взобрался на скалы и забросал гранатами два дзота противника. Выбив немцев, он захватил пулемет и удерживал занятую позицию до подхода подкрепления.
В боях на Миусе Стренин уничтожил сорок три гитлеровца. В штурме вражеских укреплений он был в первых рядах наступающих. Впоследствии ему присвоили звание Героя Советского Союза.
15-я атака
Гвардейская рота старшего лейтенанта Дмитрия Чумаченко из 5-й ударной армии четырнадцать раз под губительным огнем засевшего на высотах противника атаковала немцев. Используя преимущества позиции и численное превосходство, враг отбрасывал роту назад.
— Чумаченко, почему топчетесь на месте? — кричал по телефону комбат. — Высоту взять!
Старший лейтенант и сам понимал, что эта высота, господствующая над окружающей местностью, является ключевой. Но за три дня боев рота заметно поредела. В ней почти не осталось офицеров, взводами командовали сержанты. Однако рота существовала, ей поставили боевую задачу, и она должна была ее выполнить!
— Сержантов ко мне! — приказал Чумаченко связным.
Первым прибежал старший сержант Андреичев.
— Прибыл, — коротко доложил он и устало прислонился к стене траншеи. За ним появились старшина Мелешкин, сержант Саранин, младший сержант Семенов, парторг роты старший сержант Зайнулин.
— Сколько осталось в роте коммунистов? — спросил Чумаченко у Зайнулина.
— Я один…
Старший лейтенант вырвал из командирской книжки листок и стал быстро писать. Закончив, он передал листок парторгу:
«Даже если эта атака будет для меня последней, идти в бой хочу коммунистом», — вслух прочитал старший сержант.
— Считайте и нас коммунистами, — сказали остальные.
И снова горстка людей пошла на вражеские позиции. Это была пятнадцатая атака.
Горела немецкая самоходка, подожженная старшиной Мелешкиным. А сам он лежал в траве. Убиты были сержант Саранин, старший лейтенант Чумаченко. Командование ротой принял тяжелораненый старший сержант Зайнулин. После пятнадцатой атаки гвардейцы овладели высотой.
Саур-могила
Темной громадой возвышается над изрезанной балками и оврагами примиусской степью высота 277,9. Жители называют ее Саур-могилой, связывая с ней легенды седой старины. Но ни одна из легенд не идет в сравнение с суровой правдой августовских дней 1943 года, когда здесь разгорелись кровопролитные бои.
Используя естественные препятствия, гитлеровцы укрепили высоту, опоясали ее несколькими рядами траншей, проволочными и минными заграждениями. И она стала мощным узлом сопротивления.
Еще в июльских боях нашим войскам удалось углубиться в оборону врага и подойти к Саур-могиле. Высота тогда скрывалась, как вулкан, в клубах сизого дыма, сквозь который вспыхивали огненные всплески.
Отражая бесконечные контратаки танков и пехоты, преодолевая сопротивление врага, части 40-й гвардейской стрелковой дивизии настойчиво продвигались к высоте. Каждый метр давался ценой огромных усилий. Изрытая воронками, земля была густо усеяна осколками, и трудно было понять, чего здесь больше — камней или металла.