– Мия. Я с Побережья, из Хотталара. Мы ехали с «Театром дядюшки Арса» через Тимьянову пустошь, на нас напали драконы и…
– Драконы? Деточка, ты нездорова? Какие драконы, мы же не в сказке!
– Но… – Мия замолчала, пораженная.
Она ожидала чего угодно, даже что жители долины выводят драконов из крохотных яиц, но что ей не поверят…
– Но как же… там пустошь горела, вы разве не видели?
– Всегда горит в это время года, – равнодушно пожал плечами хозяин. – В такую жару от любой искры все полыхает…
Мия глянула в окно. Она же не сумасшедшая. Она видела дракона, он нес ее в когтистой лапе, он хотел съесть ее на ужин! Он слопал Буля…
– Знаешь что? – сказала хозяйка. – Поешь, отдохни, а потом расскажешь нам, кто ты и откуда.
Так Мия осталась в Последнем Приюте. Она проспала всю ночь и все утро в тесной комнатке под крышей и проснулась оттого, что тулукт бил лапой по ее руке. Не открывая глаз, она притянула его к себе, за что тут же получила лапой по голове. Когти он, правда, спрятал. «Надо уже придумать ему имя», – подумала Мия и открыла глаза. Комнату заливал серый, пасмурный свет. Будто в воздухе еще летал пепел от пожарища. Мия вздохнула. Имя для тулукта – главная ее проблема, больше и подумать не о чем. Она открыла книжку, найденную в пещере дракона. Это был сборник старинных песен о северных островах. Мия никогда таких не слышала. Она даже не знала, что там, на севере, есть какие-то острова. Она прочитала всю книжку строчку за строчкой, но не нашла ничего, ради чего стоило лезть в пещеру дракона и страдать сейчас от тоски и одиночества.
Она оделась в свою грязную, пропахшую гарью и по́том одежду, которая была даже не ее, а Крошки Си: юбка, рубашка, жилетка, которую та дала ей еще в Контакоре. Надо спуститься вниз, попросить у хозяев воды, чтобы вымыться и постирать. У нее нет денег, но она может помочь по хозяйству и отработать ночлег, еду и воду с мылом.
Эдна с радостью согласилась, а заодно рассказала, что до недавнего времени у них была работница, да вот подалась в город за женихами…
– Все уезжают отсюда, никто не хочет жить в такой глуши, – вздохнула она. – А ведь тут совсем не плохо! Спокойно, и воздух свежий. Сынок у нас есть, такой умница! Да вот подался в Контакору. Что ему там делать, хотела бы я знать! Сидел дома, вон как у нас хорошо…
Мия вяло улыбнулась Эдне. Где теперь ее дом?
Хозяйка одолжила ей длинную рубаху своего взрослого сына, дала кусок мыла и показала колодец. Мия стирала за домом и думала. Что такое смелость? Она кинулась не раздумывая вслед за своим тулуктом, который захотел прокатиться на драконе, но не могла решиться вернуться туда, где, как ей казалось, она найдет остовы сгоревших повозок и… да, нужно сказать себе это: и мертвых друзей. Ведь драконы не щадят никого. Ее он не съел сразу только лишь потому, что Буль был крупной овчаркой, да и неизвестно, кем еще дракон успел полакомиться до него. А просиди она в пещере до вечера, точно бы слопал. Бабушкина ракушка выскользнула из-за ворота рубашки, закачалась над тазом. Мия выпрямилась, сжала ракушку в мыльных руках. Нельзя забыть Арса, Рича и Крошку Си. Нельзя вот так просто уйти и не попытаться найти их. Вдруг кто-то выжил? Вдруг кому-то из них нужна помощь?
Она достирала свою одежду, развесила на бледном солнце, потом натаскала по просьбе Эдны дров, перемыла котлы, начистила картошки и нашинковала капусты к обеду. Вдруг она увидела себя будто со стороны и удивилась, что она шинкует капусту точь-в-точь как мама! В этом вроде бы и не было ничего удивительного, ведь она столько раз видела маму за этой работой, что переняла ее манеру держать нож и двигать капустный вилок. Мия очень обрадовалась этой схожести. Внешне они с мамой не были похожи, но Мии хотелось думать, что в ней все-таки много от мамы. Не цвет волос и не разрез глаз, не улыбка и не форма носа, а что-то намного более ценное, чему она не может сразу подобрать слова. Что-то, что важнее видимого и дается нам само собой, просто по праву рождения.
– Отдохни, милая, – совсем ласково сказала Эдна.
Видимо, не ожидала такой сноровки у маленькой бродяжки, рассказывающей о драконах. Мия вернулась к себе в комнату. К утру одежда высохнет. Не может же она скитаться по пустоши в рубахе Эдниного сына!
Книга северных песен
Мия вышла на рассвете. Она специально не стала будить Эдну и Куэла. Кто знает, что они скажут.
– Я смогу, – сказала Мия. – Я смогу.
Она сжала ракушку, подходя к границе долины и пустоши. Четкая черта, зеленый резко переходит в бурый. И кажется, будто Тимьянова пустошь никогда не залатает свои раны.