Она швыряет тарелку на пол и полностью отключается. Секунд двадцать она так и сидит, как будто окружающий мир перестал для нее существовать.
Пол смотрит на нее, боясь пошевельнуться. Потом Энни улыбается, и как ни в чем ни бывало, возвращается к действительности.
Энни: Я иногда могу вспылить.
Пол: Мне очень жаль.
Энни: Хотелось бы верить. (Она встает.) Никогда не используйте такие выражения, в книгах о Мизери, иначе… И кто их только придумал! Наверное, такие же грязные люди, как и сами эти слова. А вам бы лучше продолжить писать про Мизери. Я говорю вам искренне. Как ваш Самый Великий Фанат. (Она опять спокойна.) Я подчеркнула вам все эти неприличные места авторучкой.
Пол (не сразу): Спасибо.
Энни: Я и дальше так буду продолжать.
Пол: Если это вас так раздражает, то лучше не надо. Ведь я, в какой-то мере, сейчас завишу от вас.
Энни: Да, конечно.
Пол: А что, телефон уже заработал, наконец?
Энни: Нет, Пол, еще нет.
Пол: Я просто интересуюсь, потому что уже столько времени…
Энни:…сколько времени он не работает, мне известно не хуже вас. И я была бы очень вам благодарна, если бы вы меня лишний раз по этому поводу не дергали. Я же все-таки не телефонная компания, Пол.
Помотав головой, она направляется к дверям.
Пол: Энни…
Энни: Что?!
Пол: У меня там пачка сигарет в моей сумке.
Энни: Я знаю, что у вас есть сигареты. Пол. Это верный путь к раку.
Пол (шутливо): В самом деле? Ну, а я, тем не менее, страшно хотел бы эту пачечку.
Энни: Нет! Я не желаю, чтобы ваша смерть была на моей совести. (Она опять мотает головой.) И, вообще, вы еще слишком больны. О, эти курильщики!
Она снова мотает головой, не понимая, как можно быть до такой степени глупым, и, в конце концов, покидает комнату. Весь разлитый суп так и остается на полу.
Пол (ей вслед): Вы, ведь, на меня не сердитесь. Энни? Или как?
Не получив никакого ответа, остается в полнейшем недоумении. Ему становится жутковато. Медленно гаснет свет.
В холле вспыхивает свет. Видна Энни, стоящая на расшатанной деревянной лестнице, которая ведет наверх в спальню и вниз в подвал. Мы видим и входную дверь, закрытую срезу на несколько замков. Энни каждые пять секунд включает лампочку и тут же выключает.
СВЕТ. ТЕМНОТА.
Эти вспышки света бьют в полутемную комнату Пола. заставляя его очнуться. Он поначалу совершенно и не может сообразить, что происходит, и где он, собственно, находится.
СВЕТ. ТЕМНОТА. СВЕТ.
Энни, когда на нее падает свет, производит жуткое впечатление. Она абсолютно неподвижна, а глаза бессмысленно устремлены куда-то в пространство.
СВЕТ. ТЕМНОТА.
Вдруг вспыхивает полный свет в комнате Пола, и на какое-то время почти его ослепляет. Энни, пришедшая в себя, входит к нему.
Энни: Я полагаю, что вы уже ждете, не дождетесь ваших маленьких сладеньких таблеточек.
Пол: О да, пожалуйста. Мне ужасно плохо. Совершенно не могу заснуть. Я даже представить себе не мог, до какой степени человеку может быть необходимо обезболивающее.
Энни: Да, таблетки я принесла. Но сперва нужно убрать вот это свинство на полу. Все, что вы тут натворили.
Она берет ведро, тряпку, наклоняется и начинает усердно вытирать пол, убирая остатки супа. Ни одного слова, ни одного взгляда, только уборка. Постепенно эта странная игра начинает Пола злить.
Пол: Мне хотелось бы знать, получу ли я, наконец, свои таблетки?
Энни (игнорируя его): Сперва мне нужно все убрать, все подчистить, чтобы я не видела здесь ни единого пятнышка.
Неистово продолжает мытье пола.
Пол: Энни, пожалуйста. У меня такие Поли, что я сейчас умру.
Энни: Не умрете. (Она смотрит на него, как мать на ребенка, который капризничает в супермаркете.)
Пол: Вы не даете мне лекарств уже восемь часов. Через минуту я просто начну орать.
Энни: Давайте, кричите. Только помните о том, что никто кроме вас в этом не виноват.
Наконец она заканчивает свою уборку, встает и достает из кармана несколько таблеток.