У дверей закрытого храма идет открытая торговля сувенирами. Матрешки расписаны розанами и кочнами. Иконки, смиреннее по колориту, но богаче гаммой оттенков, подчеркнутой лаковым блеском, покрыты каплями растаявшего снега. Они дешевле матрешек. У ограды, отвернувшись от храма, стоит нищий с непокрытой головой и старательно, но неумело крестится левой рукой. На правой руке у него не хватает трех пальцев. Шапка с подаянием лежит на каменном основании решетки. Завидев Свету, нищий бухается на колени и бьет оземь лбом. Света роется в сумке, ища кошелек, но не находит. Покачавшись в сомнении, она поворачивает назад и входит в парк. В кошельке — ее последние деньги. Должно быть, она оставила его в столовой. Света пытается вспомнить, была ли она сегодня в столовой. Была. Сидела за одним столиком с учителем физкультуры и слушала сплетню про Ингу…
Света быстро идет по аллее. Уже совсем темно. В гимназию не успеть до того, как запрут двери. В метро без жетона не пустят. Все, что есть у Светы, — это месячный проездной на трамвай. Кажется, за обед в столовой заплатил физкультурник. В таком случае кошелек может оказаться дома. Если только его не вытащили в трамвайной давке. Но Света всегда прижимает сумку к боку. К тому же всю дорогу она сидела на отдельном месте…
Остановившись, она еще раз обыскивает сумку. Чужая дамская перчатка лезет под руку. Света, злая и усталая, выбрасывает перчатку на снег. Кошелька нет.
— Девушка, вы потеряли перчатку! — Молодой парень нагоняет Свету и возвращает ей находку.
— Спасибо, — бурчит она пристыженно, запихивая перчатку обратно в сумку.
Несколько шагов парень идет рядом, потом, затруднившись в определении Светиного возраста, обгоняет ее. Света помогает ему, чуть замедлив шаг. Она глядит себе под ноги. Вдруг кошелек…
— Скажите, пожалуйста, как называется этот собор? — доносится до Светы вопрос, обращенный не к ней.
Пожилая веселая женщина и подросток, держась за руки, преграждают путь мужчине, обгоняющему Свету.
— Спас на крови, — оглянувшись, ответствует путник и бежит дальше.
— Скажите, пожалуйста, а почему храм называется «Спас на крови?»
«Теперь — ко мне», — усмехается Света и затверженно объясняет:
— На этом месте убили Александра Второго.
Дружная парочка расходится, пропуская ее, и смыкается за спиной. Света вдруг развеселилась. «А третьего они должны спросить: «За что убили Александра Второго?» Если им действительно интересно».
Света спешит выйти из парка. Старуха у пруда все еще сидит, растопырив ноги, уставясь на замок. Света не смотрит. «Так за что же убили Александра Второго?» — задумывается она. Трамвай на Садовой, расписанный ярко, как цирковой фургон, гремит призывно, шутовски, и все обогнавшие Свету, все обгоняющие ее, все догоняющие мчатся к нему, словно подхваченные порывом ветра, сорванные с деревьев последние листья, прошлогодние, легкие листья, сбитые сухие сучки, обрывки газеты, пакет с изображением американского флага, воронье перо, чья–то шляпа, Света… Света в размотавшемся шарфе и с расстегнутой сумкой, плотно прижатой к левому боку.
Она не успевает.
Гимназия закрыта. Переулки и дворы, ведущие к трамвайному кольцу, тонут во мраке. Маленький подросток в белой куртке с песцовой опушкой на капюшоне сидит на оградке песочницы и смотрит, как Света, балансируя одной рукой, переходит лужу по узкой доске. Света поравнялась с песочницей.
— Светлана Петровна! — окликает ее детский голос.
Это девочка. Света узнала. Та девочка из седьмого «А», ученица Инги.
«Что ей нужно от меня? — пугается Света. — Что она тут одна, в такую темень? Господи, мне давно пора уйти из школы! Я случайный человек. Я не люблю детей. Я могла бы вернуться в «ящик» — там, кажется, стали платить! Совсем недавно мне предлагали место секретаря…»
— Hello, Sveta, — говорит Света. — What are you doing here?9
— I walk10, — весело отвечает девочка.
У нее вполне приличное произношение.
— Present Continuous, — поправляет учительница. — You are walking. Present Continuous11.
РRESENT CONTINUOUS
— Темно, — говорит учительница. — Зачем ты гуляешь одна так поздно? Здесь неблагополучный район.
Они идут рядом быстрыми шагами. Девочка как будто провожает ее до остановки.
— Ты разве не слышала о том ужасном случае — в ноябре, с мальчиком из пятьдесят четвертой школы?