Кто оно? Пра-отец всех пауков? Или та самая богиня-мать, опекающая своих детей и мстящая теперь людям за их жестокое убийство? Мелькнул лишь силуэт чудовищных лап, которые не смогли бы передвигаться, туши, которая была бы раздавлена собственным весом, однако нечто настоящее, громоздкое и асимметричное, даже не столь сильное похожее на привычных пауков, а ещё более загадочное, уродливое и тем самым наводящее истерический ужас одним своим фактом существования, скрывалось где-то в вышине среди серой мглы.
И было понятно, почему старики возводили руки к небу. Их богиня не жила на нём, она просто была столь огромной, что её застилали даже тучи. И гнев её они слышали в оскале грозы и содрогающих всё вокруг мощных раскатах, свидетельствующих о её могуществе и силе.
Она ли была занесена на планету, а потом породила всех насекомых, паукообразных и ракообразных, что мы можем сейчас наблюдать в поистине колоссальном многообразии? Или явилась сама, как кочующее божество в поисках нового мира для обитания? Найдя нашу Землю, расплодилась своими детьми, заполнила разные ниши и все уголки земного шара, может, когда-то в лучшие времена обитая даже на Антарктиде, пока та не ушла на южный полюс, замерев ларцом доисторических сокровищ под непролазной коркой льда? Может, этот мир изначально принадлежит паукам, а мы здесь чужие? Побочный вид, выводок сочного скота, изначально годный лишь для пищи и инкубации, но умудрившийся взлететь цивилизационным рассветом лишь потому, что пауки научились сами заботиться о потомстве и защищать паутиной свою кладку ооетку, без необходимости откладывать яйца в млекопитающих. Так, может, богиня-матушка пришла человечеству напомнить о том, для чего людей когда-то создали?
Узрев бесформенного членистоногого колосса лишь на мгновение в серой, как вуаль всей этой путины, туманной дымке, я будто бы ловил посылаемые мне откровения – чужие транслируемые мысли, ужас которых современный человеческий разум попросту не выдерживал.
Меня отвлекли выстрелы. Если бы не они, я бы, наверное, уже рухнул и, держась за голову, взорвался от потока немыслимых и изуродованных нашим пониманием жизни, морали и естества картин, будто нарисованных больным воображением остервенелого маньяка, с непередаваемой звериной жестокостью упивающимся мучениями собственной жертвы.
Я огляделся и действительно стоял на земле на коленях. Приходилось приподнимать взгляд на Георгия, который стрелял в крупных приближающихся пауков размером с крупную собаку, если не считать диаметр лапок. Парочка из них, получив всего одну пулю в голову, и вправду переворачивались поджатыми кверху лапками, умирая от повреждений. Всё было не так плохо, как казалось на первый взгляд, и чувство тотальной беспомощности перед силами дикой природы чуть отступило, приведя меня в чувство.
– Надо выбираться отсюда, вызвать взвод, целую армию! Пусть сравняют «Волки» с землёй, пусть выжгут здесь всё дотла! – кричал с металлическим лязгом громогласный участковый.
Я поднялся, как смог, едва не споткнулся, но потом всё же выпрямил трясущиеся колени. Страх умереть здесь и сейчас, а точнее быть лишь парализованным этими челюстями и с неделю гнить-разлагаться изнутри в питательный бульон, находил во мне последние силы бороться, а точнее стремительно отступать. Бежать куда-то вслед за участковым, который куда лучше знал местность и обратную дорогу.
Он всё ещё отстреливался, хотя пара последних патронов, мне казалось, ушли уже наугад от нервов, а их стоило бы приберечь. И то, и другое, но боеприпасы в первую очередь. Я бежал, кажется, даже обгоняя его, потом намерено сбавлял темп, дабы не терять Георгия из вида, не понимая, как я, довольно щуплый мужчина, могу бежать быстрее столь крепкого и спортивного участкового.
Отступала даже пелена вечернего тумана, потому как мы из низины выбирались наверх, где сумеречный морок был не таким густым, да и лесная чаща отступала подальше. Впереди лишь убранные поля и снова окажемся в Лузенине, где, надеюсь, всё немного поуспокоилось после нашего вмешательства.
– Товарищ подполковник, снова Паньков, да, – начал звонить участковый, – Здесь чрезвычайное происшествие. Я даже описать не могу, просто нужны вооружённые отряды. Считайте, что на деревни напал враг, а какой, вам лучше самим увидеть. Нет, без личного присутствия, прилетать сюда не надо, а вот нас бы забрать неплохо было. Даст бог, сейчас до машины у Верхнего Ута доберёмся. Да чёрт его знает, что происходит, товарищ подполковник! Я не представляю, как отчёт писать, а вы меня голосом просите обстановку доложить. Местных убивают, враг непонятный. Огнемётчиков пришлите, тут какой-то мерзостью всё… – морщился он, шагая по липкой оказавшейся на поле паутине.