— Твою мать! — выругался я. Сейчас же она нас сдаст… Нужно торопиться!
Бегом рванул к остальным.
— Короче, время работает против нас! — запыхавшись, произнес я.- Нужно бежать. Мотоцикл есть, даже с коляской. Но на нем максимум уедет трое, что делать остальным?
— Мы уже решили! Ты Громов, вместе с американцем и Сергеевым, едете на мотоцикле. Агента в коляску. А я с Парамоновым, забираю твоего узбека, переводчика и все вместе идем через перевал.
— Я покажу дорогу! — согласно закивал головой Ахмед. — Тропа через два километра выходит обратно в ущелье. Идти час, может больше.
— Нет, так не пойдет! — отозвался я. — Во-первых, у «Явы» полуспущенные колеса, троих она не потянет. Максимум двух и то, в лучшем случае. Во-вторых, лучше я пойду пешком с остальными, а вы езжайте! — заявил я, глядя на капитана. — Будет куда лучше, если на базу агента ЦРУ доставит именно офицер разведки, а не какой-то ефрейтор, которого здесь и быть не должно!
— Уже закат, еще минут сорок и стемнеет. Громов, ты тут единственный с раненой ногой! Куда ты с ней через перевал? — заметил Парамонов, указав на мою ногу. Из-за свободной одежды душманов, там ничего не разглядеть. Но приподняв штанину, я увидел, что из-под грязно-белой медицинской повязки сочится кровь. Да и болела она постоянно. Плохой знак, как бы заражение крови не подхватить.
— Верно, говорит! — согласился Игнатьев и тут же распорядился. — Все, решено! Громов, ты на мотоцикл, остальные идут пешком. Встретимся позднее в ущелье, главное живым выберись и американца довези. Там наши должны еще стоять. Агент важная шишка, он поможет понять, что они тут планировали с этими душманами.
— Но я могу и так! — попробовал возразить я.
— Отставить, Громов! — отрезал офицер. — Ты и так всю самую сложную работу уже выполнил, дай теперь другим поработать. Медалей на тебя не хватит.
— Мне не медали нужны.
Беседа явно затянулась. Издалека послышались приближающиеся крики.
— Черт! Они уже идут! — произнес Парамонов.
Сергеев подхватил все еще бесчувственного американца, закинул его себе на плечи.
— Где мотоцикл? Куда идти? Громов, показывай! — произнес он.
— За мной!
Добравшись до «Явы», он бесцеремонно свалил его в коляску.
— Все! Давай молодой, ни пуха тебе!
— Али, иди с ними! — распорядился я, глядя на узбека. — Они тебя выведут.
Но тот засомневался, отрицательно покачал головой. — Ты же говорил, что Али с тобой пойдет? Али домой хочет. Мы же договориться!
— Со мной тебе нельзя, мотоцикл троих не увезет. Иди с разведчиками, там мой командир. Тебя выведут. Даю слово.
— Ну! Пошли! — нетерпеливо произнес Сергеев, держа автомат наготове.
И тот пошел, хотя и с видимой неохотой. А я, подбежав к мотоциклу, быстро соединил провода — благо там ничего заумного не было. Даже замка зажигания. Проверил и включил краник подачи бензина. Прокачал. Затем выставил нейтральную передачу, кик-стартером попробовал завести двигатель. Раз, другой. Без толку.
Третий, четвертый. Снова ничего.
Заметил, что метрах в двадцати от меня разведчики Али и переводчик, рванули куда-то вперед, постепенно удаляясь от меня. Если у меня все получится, они смогут увидеть, как я уезжаю. Может, даже огнем прикроют, если совсем жарко будет. Главное завестись. А где-то в центре поселка уже вовсю раздавались крики — нас искали. Женщина могла и ошибиться, но видимо ей поверили.
Снова прокачал бензин. Заново перемкнул провода.
Попробовал еще раз. Еще.
Мотоцикл упорно не хотел заводиться.
— Да долбанная ты шайтан-машина! Ну! Давай уже! — вызверился я, затем от души пнул мотоцикл ногой. Подошва от обуви оторвалась окончательно, поэтому я просто сдернул с ноги остатки и отшвырнул в сторону. Обратил внимание на обувь американца — крутые ботинки светло-коричневого цвета. Расшнуровал, резко сорвал их, натянул на себя. Великоваты чуть, но равно хорошо.
Снова вернулся к мотоциклу, от души дернул кик-стартер. И о чудо, красный «два колеса» завелся. Загрохотал. Из выхлопной трубы вылетел клуб густого сизого дыма.
Ну все, сейчас обо мне узнает половина кишлака — попробуй-ка не услышь такой грохот. Чуть газанув, я понял что у «Явы» еще и выхлопная труба была наполовину оторвана и держалась только на куске стальной проволоки. Отчего к звуку работы двигателя, примешивалось еще и жуткое металлическое дребезжание. Убогая конструкция, руки бы тому душману оторвать, который над техникой так издевался.