Свет уличных фонарей и рекламных щитов искажал напомаженные мурла гуляющих кокеток. «Дамы-с» завлекали возможных клиентов истерическими взвизгами, хохотком и манерным ходом, рекламируя богатый выбор своих шоколадниц[36]. На любой вкус. Пока, правда, скрытых. Но легко угадываемых под складками модного прикида.
Нельзя сказать, что наше появление вызвало фурор. Скорее, наоборот. Наша естественная пара засмущала ударно-производственный коллектив. Курятник забеспокоился, чуя приближение хитрого лиса. Что-что, а у квочек нюх на неприятности отменный. Наверное, чувствуют опасность собственным задом?
Я же был настроен миролюбиво: зачем портить вечер отдыха и культурного времяпрепровождения? У нас свобода вероисповедания. И личной жизни.
Однако мы, верно, не понравились куратору (употреблю сие незамысловатое словцо) этого интеллигентного местечка в ста метрах от Кремля. Боевая группа литых хлопцев в количестве трех покойников (в обозримом будущем) вышла из тени деревьев скверика и направилась к нам.
— Тебе чего, мужик? — поинтересовались грубо; уроки эстетики и биологии они прогуливали, вне всякого сомнения. А то бы знали, как беседовать со старшими и какую точку на своем тельце при этом защищать. От ударов.
К сожалению, я не успел провести профилактическую беседу с молодыми неучами и дармоедами. Вмешалась Полина:
— Мальчики, мы от Бармалея…
— Да? — не поверил старший, самый задержавшийся в развитии. И в половом, кажется, тоже. Этакий евнух весом в тонну.
Пока он размышлял о смысле жизни, его коллега, быстрый, как лошак, убежал под сень деревьев. Где, как я понял, произошла связь. Через космос и сотовый телефончик.
Вероятно, Бармалей выразил свое отношение к ситуации какими-то незнакомыми мне словами, потому что на уличной импровизированной сцене появилось новое действующее лицо. Молодой вышколенный куратор местности. При галстуке-удавке. В чиновничьем костюме. Длиннополом, модном плаще. Был сама любезность; улыбался, как на торжественном приеме, посвященном 70-летию ленинского комсомола. Такой бы в другой жизни рапортовал партии и правительству об ударном труде советской молодежи на железнодорожных магистралях и был бы счастлив от «петушка» — рукопожатия с очередным земным божком — генсеком. (Странный словесный ряд — генсек, дровосек, гомосек и так далее.)
Уж, право, не знаю, что лучше. Быть куратором гомосеков и дровосеков или генсеком комсомольской организации? Что, впрочем, одно и то же, по-моему.
— Ребята, добрый вечер, — сказал он. — Извините, сами понимаете… Чем могу быть полезен?
Я ответил, чем. Построить курятник по ранжиру и вместе с ним отправиться на строительство Байкало—Амурской магистрали. Власть поменялась и требует общественных подвигов. А не личных жертв. Разумеется, я шутил. Про себя. О БАМе.
Пока я шутил сам с собой, из импортного лимузина была извлечена странная дама средних лет, похожая на старуху Шапокляк. Извлекалась она со скандалом — не желала то ли выходить на холод повседневности, то ли терять жирного гуся. Богатенького клиента.
Наконец она была представлена: Тетя Пава, собственной персоной. Просим любить и жаловать.
Ба! Вот она какая — знаменитая, как БАМ, Тетя Пава. Здравствуй-здравствуй, хрен мордастый. Хрен — потому что эта театрализованная особь была-таки мужицкого рода. Как бы. В рюшечках, юбочках, в шляпке и вуали. С пронзительным хайлом. Таким бы я сразу по рождении вручал кайло и отправлял в город Запендюханск, на урановые копи. Потому что БАМ для таких — рай.
— Да что вы меня… Ну иду-иду. Я же говорила с интеллигентным человеком. Что о нас подумают? Фи! В чем дело? Так же нельзя работать с клиентом… — Ей (ему) объяснили причину тревоги. — Ой, а что мне Бармалей? Я женщина свободная… Да-да, так и передайте этому ужасному, ха-ха, Бармалейке, я его люблю!.. А он меня нет, хи-хи!.. Ну, что у вас, друзья?.. Вы можете быть со мной откровенными. Ваши проблемы — проблемы Тети Павы… Говорите как на духу…
Честно говоря, у меня было два желания. Первое — облевать шляпку и вуаль этой болтливой, глупой, омерзительной фурии. И второе — облевать еще раз. Шляпку и вуаль.
И только присутствие Полины и отсутствие пищевых шлаков в моем желудке сдержали мои естественные чувства. Что там говорить, не всегда исполняются наши мечты, это правда.
Я показал леди в е’шляпке и в такой же вуали фото юноши. (Фото мы нашлепали в неограниченном количестве.) Тетя Пава зашлась в экзальтации: