Наконец, он сказал, заметно разволновавшейся из-за его молчания, принцессе:
— Выход есть, но он вам не понравится.
— Оскар, — нетерпеливо сказала Женевьева и схватила старика за руку. — Прошу вас, говорите!
— Когда его величество узнает о вашей связи с графом Киприаном, — сознательно понизил голос Оскар, чтобы его собеседнице пришлось вслушиваться в его слова. Старик давно заметил, что сказанные более тихим голосом слова имеют больший вес в глазах людей, чем крики или эмоциональные высказывания. — То велит казнить его за измену, а вас отправит в монастырь замаливать грехи или заставит избавиться от ребенка, а потом все равно выдаст замуж. В зависимости от того, насколько ему нужен этот союз.
Оскар сочувственно поглаживал по руке мужественно пытающуюся сдержать слезы Женевьеву. Он сознательно промолчал о том, что узнай Закери про ребенка, то никогда не заставил бы сестру от него избавляться. И может даже согласился бы на брак с Дайоном, если бы его попросили об этом в благоприятный момент. Несмотря на то, что Закери уже начал показывать зубки, он все тот же сентиментальный мальчишка. А Оскар был достаточно дальновидным политиком, чтобы понимать: брак Женевьевы и Дайона принесет пользу только им двоим, тогда как брак Женевьевы и короля Марияди принесет пользу всей Малероссе. Поэтому он сделает все, что от него зависит, чтобы не допустить этого.
Старый советник наклонился к ней и вкрадчиво сказал:
— Теперь о наилучшем для вас выходе из данного положения…
— Сбежать с Дайоном? — с надеждой спросила Женевьева, подняв на кажущегося ей спасителем старика заплаканные, а от того ещё больше помутневшие зеленые глаза.
Её предположение слегка удивило Оскара. Видимо, из-за возраста и болезни он начал терять хватку, потому, что даже не подумал об этом. Собери эта парочка все украшения и все имеющееся у них золото, да сбеги тайком, то их бы не сразу хватились. А при умении графа Киприана заметать следы так и вовсе могли бы не найти, успей они укрыться в другой стране.
Хорошо, что глупышка Женевьева сама сказала ему об этом раньше, чем графу Киприану. Оскар успеет принять меры.
— Сбежать у вас не получится, — уверенно сказал он. — Даже моей власти не хватит, чтобы такое организовать и провернуть. А ведь я — второе по власти лицо в государстве. Нет, ваше высочество. Единственный разумный выход в данной ситуации — это согласится на брак, но на ваших условиях.
Женевьева замерла.
— Я пойду к вашему брату, объясню, в какой ситуации вы оказались по неосмотрительности, — продолжил Оскар, стараясь говорить так, чтобы его слова звучали как можно разумнее. — Затем скажу, что вы согласны выйти замуж за правителя Марияди, но только после того, как родите ребенка.
Девушка снова начала всхлипывать:
— Но как же мой ребенок? Как же Дайон?
— Это будет второе условие, — тем же тоном продолжил Оскар. — После рождения ребенка передадут отцу, чтобы он мог вырастить малыша.
Женевьева не выдержала и, наконец, расплакалась. Старик предлагал ей отказаться от всего, от ребенка, которого она уже любила, от единственного человека, без которого жизнь в тягость. За что ей эти испытания? Чем она так согрешила перед богами, что они даже её не родившееся дитя наказывают?
Оскар понял, с чем связана очередная истерика и понял, что уже наполовину добился своего, и начал закреплять успех:
— Ваше высочество! Я знаю, это будет большая жертва с вашей стороны. Вы больше никогда не увидите ни ребенка, ни его отца. Зато вы будете знать, что они в безопасности. Разве не это главное? Что люди, которых вы так любите, целы и невредимы.
Его слова достигли цели. Девушка постепенно начала успокаиваться. Теперь ей казалось, что Оскар прав. Она сможет обеспечить безопасность ребенку и Дайону. Ведь её слабость, её ошибка может стоить им жизни. А так Женевьева, по крайней мере, будет знать, что ребенок будет с любящим отцом. В том, что он будет любящим, девушка не сомневалась ни на мгновенье.
Она вытерла глаза платком, услужливо поданным советником, и тихо сказала:
— Я согласна.
Оскар и не сомневался, в том, какое решение она примет. Единственное, что нужно сделать — это обеспечить изоляцию принцессы, чтобы граф Киприан не узнал ни про ребенка, ни про то, куда её увезут. В планы советника не входило отдавать ребенка королевских кровей на воспитание кому-то такому, как граф Киприан. Оскар побаивался, что он попробует использовать малыша в качестве козыря для давления на короля и получения большей власти. Женевьева видела в нем рыцаря. Оскар видел в нем выросшего при дворе человека, точно знающего его реалии, и умело манипулирующего другими. Не зря же он получил должность дворцового распорядителя в столь раннем возрасте и даже больше того: умело скрывал свою связь с Женевьевой больше года. Оскар так и не решил — использует ли граф принцессу для того, чтобы иметь влияние при дворе, или действительно влюблен. Одно советник понимал: если Дайон Киприан узнает, что Женевьева носит под сердцем его ребенка, то сумеет что-то предпринять.