Во главе стола рассмеялась какой-то своей, скорее всего не смешной шутке Марго. Закери невольно сравнил её в роли королевы и Боадикею. И первая не шла ни в какое сравнение со второй.
Но Закери решил, что всегда есть более простой путь, и попробовал зайти с другой стороны:
— А какие у вас требования к претенденту в мужья?
Седрик и Лиам уже отвлеклись на обсуждение предстоящей охоты. А если точнее — они решали, кого из собак взять, и на каких лошадях ехать. Как часто у них часто бывает — мнения разделились. И вопрос Закери застал их врасплох.
— Что? — Седрик задал вслух тот вопрос, который был большими буквами написан у брата на лице.
— Вы говорили про то, что планируете выдать Боадикею замуж, — постарался говорить как можно более равнодушно Закери. — Вот я и спрашиваю — какие у вас требования.
Прежде чем Лиам успел ответить, как всегда более осторожный Седрик спросил:
— А тебе зачем?
— Просто любопытно стало, — пожал плечами Закери.
— Мы пока не решили, — сказал Лиам, неодобрительно поглядывая на Седрика. Он давно заметил, что брат по матери недолюбливает его брата по отцу. Но не мог понять причин такой неприязни. Закери всегда был вежлив и сдержан. За одними и теми же женщинами они не ухаживали. Какая кошка между ними пробежала?
— О чём вы тут шепчетесь, — словно из-под земли выросла рядом Маргарита. Хоть она и говорила спокойным тоном, но тревога в глазах выдавала её страхи. Будущая королева боялась, что у неё за спиной плетут заговор. Закери отметил про себя, что это что-то новенькое. Кто такой молодец, что сумел-таки раскрыть сестрице глазки?
— Мы не шепчемся, — усмехнулся Лиам, тактично не заметив бесцеремонность Маргариты. — Речь шла о Боадикее.
— Боадикее? — теперь уже не притворно изумилась принцесса. — А что с ней? Я помню её. Такой милый ребенок...
Лиам беззлобно рассмеялся:
— И ты туда же. Наша сестренка все такая же милая, но давно не ребенок. Ей уже пятнадцать. Вот мы и обсуждаем её выход в свет...
— Правда что ли? — ещё больше удивилась Марго, присаживаясь на соседний стул. Теперь интерес без пяти минут регентши был подлинным. — И когда вы планируете это событие? Я бы с удовольствием составила ей протекцию.
— С чего вдруг такое рвение? — удивился Седрик.
Маргарита пожала плечами:
— А почему нет? Помню, как её привозили во дворец, когда отец вас усыновлял. Она полдня ходила за мной хвостиком, потому что ей нравились мои платья и прическа. Сказала, что хочет вырасти похожей на меня.
Лиам улыбнулся:
— Она могла такое сказать.
Седрик кивнул:
— Ей всегда нравились принцессы из книжек. А ты тогда с локонами и тиарой была просто каноническая принцесса.
Маргарита улыбнулась. Девушке явно нравилось, когда о ней лестно отзывались. И ей понравились и следующие слова Лиама:
— Помнишь, она тогда ещё выпросила у нас куклу похожую на "красивую принцессу".
Седрик рассмеялся:
— Не-а! Куклу она стребовала с меня. А у тебя она выпросила изумрудные сережки, которые так никуда и не одела.
— У неё будет повод, когда выйдет в свет, — вставила свое веское слово Маргарита. На что братья дружно расхохотались. Будущая регентша уже собралась обидеться, когда Лиам объяснил:
— Да у неё и уши-то не проколоты!
— Как иголку видит — в обморок падает, — улыбаясь, добавил Седрик.
— Зачем же вы дарили такие дорогие сережки ребенку? — опешила Маргарита.
— Ей хотелось быть похожей на принцессу, — важно объяснил Лиам. — Тем более — не такие они и дорогие эти сережки. А Боадикея порадовалась.
— А вы не боитесь, что такими подарками избалуете девочку? — нахмурилась Маргарита. — Вырастет капризной эгоисткой.
Седрик опять рассмеялся.
— Снова-здорова, — улыбнулся Лиам. — Боадикея давно не ребенок. И выросла в красивую, воспитанную и добропорядочную леди.
— Это пока она не вкусила дворцовой жизни, — фыркнула Марго. — Сколько их таких приезжает. Добродетельных! А как пару комплиментов услышат, так и голову теряют...
— Боадикея не такая, — резче, чем следовало, отреагировал Закери, о чём тут же пожалел. Он на мгновенье прикрыл глаза веками, сделав вид, что смотрит в пол, чтобы никто не рассмотрел, какие молнии в них мерцают. Когда Закери снова посмотрел на родственников, в его взгляде не осталось и намека на бурю. — Это младшая сестра Лиама, я думаю, он сделает все, чтобы оградить её от вредного влияния придворной жизни. А теперь извините, у меня кое-какие дела.
Как правило, Закери хорошо себя контролировал и не позволял себе подобных вспышек. Но сегодня его выбила из колеи весть о возможном будущем замужестве возлюбленной. И он не сдержался.
Закери шел в свою комнату так быстро как мог, не привлекая внимания придворных. Если бы он мог, то просто сделал бы Боадикее предложение. Возможно, Лиам и согласился бы на этот брак. Но Седрик однозначно нет. Закери казалось, что сводный брат либо точно знает, либо подозревает о том, что у него есть чувства к Боадикее. Решающим в этой ситуации стало бы мнение Беатрис. Её положительный ответ можно купить. Все что нужно пока ещё королеве — это богатство и власть. Все что нужно Закери — это Боадикея Монтефиор, и цена его не волнует.
Он долго думал над тем, что делать и как дальше быть. И самым разумным в данной ситуации было заручиться поддержкой такого человека, чье решение ни один из братьев не сможет оспорить.
Поэтому после ужина Закери решительно направился к тому единственному человеку, который способен повлиять на положительный для него исход.
Дворцовый коридор петлял, уводя его в ту часть замка, где он бывал не часто. Разве только в гостях у какой-то фрейлины. Теперь здесь на каждом углу стояли усиленные патрули, которые разворачивали каждого неизвестного и осматривали всех слуг на предмет оружия. Служанок, которым не повезло идти сюда убирать, солдафоны просто бесцеремонно лапали. К счастью, ему не пришлось ни с кем объясняться. Каждого принца во дворце знают в лицо и его учтиво пропускали вперед. Молодой человек свернул влево на очередной развилке. Сейчас Закери предстояло посетить один женский будуар, куда как ему раньше казалось, он никогда не попадет.
Покои Маргариты были дальше по коридору. Дверь в апартаменты будущей регентши охраняли два стражника. Мимо них нельзя было пройти также легко как все предыдущие посты. Закери представился, подождал, пока о его приходе доложат "её королевскому высочеству", пока она соблаговолит разрешить увидеть себя. Соблаговоляла Маргарита, к слову сказать, долго. Минут двадцать. Но, в конце концов, Закери все же впустили.
Её покои оказались как раз такими, как он себе и представлял: пресные, как и сама хозяйка. Интерьер выполнен в бело-серых тонах, минимум мебели и вписывающийся в общую обстановку приблизительно также, как вписался бы откормленный племенной бык в посудную лавку, огромный гардеробный шкаф. Что она могла там хранить — загадка. Сколько Закери её помнил, Марго всегда одета в серое бесформенное платье. Исключение только эти сорок дней, когда она ходит в белом, как и предписывают траурные традиции Малеросы.
Сама хозяйка комнаты обнаружилась за небольшим столиком у окна. Девушка царственно восседала на огромном кресле с резными ножками и попивала чай. У Закери невольно мелькнула мысль, что это репетиция перед тем, как она сядет на трон.
Молодой человек сделал несколько шагов вперед, приблизившись на максимально позволительное по этикету расстояние и чинно поклонился. Ещё утром он был полон решимости пренебрегать этими условностями ровно столько, сколько сможет. Однако сейчас ситуация кардинально изменилась. Ему нужно было расположение Маргариты. А ей нравится чувствовать себя королевой. Поэтому Закери отбросил все свои утренние решения.
Маргарита, видя столь почтительное отношение к себе приосанилась, и решила показать свою проницательность:
— К чему такие условности, братик, — она обаятельно улыбнулась. — Если ты хочешь о чем-то попросить — проси.