Я молчал. Через несколько секунд мужчина на кушетке поднес сигарету ко рту и затянулся с видом аристократа, угасающего в своем фамильном замке.
— Ну, начинай, приятель, — поторопил меня Спинк.
Я вынул пачку «Кэмела», выбил сигарету и закурил ее, усевшись в кресло.
— Шерри не может тратить на тебя весь день! — крикнул Спинк.
— А что он делает остальное время? — спросил я. — Сидит на белой атласной подушке, а ему полируют ногти?
Блондинка с ужасом взглянула на меня, Спинк потерял дар речи. Мужчина на кушетке приподнял компресс и посмотрел на меня одним глазом. Глаз был золотисто-карего цвета. И снова прикрыл его полотенцем.
— Здесь так не разговаривают, — заметил с угрозой Спинк.
— Прошу прощения, я забыл захватить с собой молитвенник, — ответил я. — Впервые в своей практике встречаю бога на должности театрального агента.
Минуту все молчали. Блондинка опять сменила компресс. Мужчина на кушетке приказал:
— Выйдите отсюда, детки. Все, кроме этого парня.
Спинк зло посмотрел на меня. Блондинка вышла, не сказав ни слова.
— Может, лучше выставить его? — поинтересовался Спинк.
— Я поговорю с ним, — устало произнес мужчина. — И на этом поставим точку.
— О'кей, босс, — согласился Спинк и с неохотой вышел, бросив на меня злобный взгляд.
Мужчина на кушетке прислушался к стуку двери, потом спросил:
— Сколько вы хотите?
— Я ничего вам не продаю.
Он снял с головы полотенце, отшвырнул его в сторону и медленно сел. У него был усталый, но не изможденный вид. Он закурил новую сигарету и уставился на ковер.
— Изложите ваше дело, — сказал он.
— Не тратьте на меня запал. Я уверен, что у вас достаточно хорошая голова, и вы должны понять, что не можете ничего купить.
Бэллоу взял снимок, который Спинк положил рядом с ним на стол.
— Вырезанный отсюда кусочек является, без сомнения, главным козырем, — констатировал он.
Я извлек из другого конверта другую часть снимка и протянул ему. Он сложил обе части вместе.
— Заголовок в газете можно прочесть с помощью лупы, — заметил я.
— Прошу вас, принесите ее со стола.
Я нашел на письменном столе лупу и подал ему.
— Вы привыкли к обслуживанию, мистер Бэллоу, — проронил я.
— Я оплачиваю его.
Он посмотрел на снимок через лупу и вздохнул:
— Кажется, я понимаю, в чем здесь дело. Полиции следовало бы уделять больше внимания этим парням.
Бэллоу отложил лупу и стал холодно разглядывать меня.
— Этот парень — владелец ресторана «Танцоры», по фамилии Стилгрейв, а девушка — моя клиентка, — сказал Бэллоу. — Сколько вы хотите за все это, мистер Марлоу?
— За что?
— За снимки вместе с негативом.
— Десять грандов, — ответил я, наблюдая за ним.
Бэллоу добродушно улыбнулся.
— Этот снимок нуждается в некоторых объяснениях, не правда ли? — проговорил он. — Пока что я вижу на нем только двух человек, завтракающих в ресторане. Вряд ли это повредит репутации моей клиентки. А ведь вы пришли сюда с целью продать мне компрометирующий материал?
Я усмехнулся:
— Вы ничего не можете купить, мистер Бэллоу, у меня же остаются отпечаток и негатив с него. И, даже приобретя их, вы не будете уверены, что раз и навсегда отделались от меня.
— Странный разговор для шантажиста, — снисходительно заметил Бэллоу.
— Меня всегда удивляло, почему люди платят шантажистам. Ведь им не удается ничего купить, однако они платят, иногда по нескольку раз, а в результате остаются ни с чем.
— Страх перед настоящим всегда сильнее страха перед будущим, — ответил Бэллоу. — На этом построена вся кинодраматургия. Вы видите на экране кинозвезду, которой угрожает опасность, и переживаете за нее, хотя здравый смысл подсказывает вам, что это — актриса и ей ничего не угрожает. Если бы состояние напряженности и опасность не побеждали рассудка, то не получилось бы драмы.
— Вы совершенно правы, — согласился я, затягиваясь «Кэмелом».
Бэллоу прищурился.
— Если я уплачу вам значительную сумму, но не получу желаемого, то мне останется только приказать избить вас до потери сознания. А когда вы выйдете из больницы, можете подать на меня в суд, если у вас хватит сил.
— Это мне не впервой, — небрежно ответил я. — Я ведь частный детектив и понимаю, что вы имеете в виду. Но почему вы говорите это мне?
Бэллоу рассмеялся. У него был приятный непринужденный смех.
— Я ведь агент, сынок, и привык к тому, что у торговцев всегда остается кое-что в запасе. Но не будем говорить о десяти грандах. Она еще не получает их. Пока что она зарабатывает тысячу в неделю. Хотя должен признать, что она близка к большим деньгам.