Комната была небольшая, с кроватью, убирающейся в стену. В настоящее время кровать была откинута, постель смята. В комнате стояло кресло с дырой, прожженной в налокотнике, и большой дубовый письменный стол. Рядом со столом находилась кушетка, на которой спал мужчина в линялой рубашке и заношенном сером свитере. Его ноги в грязных носках свисали с кушетки, а голова на полметра не доставала до подушки в несвежей наволочке. Лицо мужчины блестело от пота, дышал он тяжело, как старый «форд». На столе стояла тарелка с окурками сигарет, причем некоторые из них были домашней набивки, а на полу, рядом с кушеткой — почти полная бутылка джина и чашка, в которой когда-то был кофе. Комната пропахла джином, воздух был спертый, но в нем улавливался запах марихуаны.
Я открыл окно и прислонился к сетке лбом, чтобы немного провентилировать свои легкие. В то же время я оглядел улицу. Она была безлюдна, если не считать двух подростков, ехавших на велосипеде вдоль изгороди и рассматривавших заборную живопись.
Я вернулся к столу, нашел регистрационную книгу жильцов и отыскал в ней запись: «Оррин П. Куэст», сделанную резким разборчивым почерком. Рядом с ней уже другим почерком было небрежно помечено: «214». Я просмотрел книгу до конца, но не нашел в ней записи нового квартиранта в комнате двести четырнадцать. Соседний, двести пятнадцатый номер занимал Д. У. Хикс.
Я сунул книгу в стол и подошел к кушетке. Нагнувшись, я зажал пальцами нос спящего. Он сразу перестал храпеть и проснулся, открыл налитые кровью, мутные глаза. Убедившись, что он совсем проснулся, я отпустил его, поднял с пола бутылку и налил немного джина в стакан, валявшийся рядом с бутылкой. Я показал стакан мужчине.
Он потянулся к нему, как мать к ребенку. Я отвел руку со стаканом, чтобы он не мог его достать, и спросил:
— Вы управляющий?
Он облизал губы, прохрипел что-то неразборчиво и попытался схватить стакан. Я поставил стакан перед ним на стол, он благоговейно взял его обеими руками и вылил содержимое в рот. Затем он рассмеялся и швырнул мне стакан. Я ухитрился поймать его и снова поставил на стол. Мужчина оглядел меня, безуспешно стараясь напустить на себя строгий вид:
— В чем дело? — спросил он.
— Вы управляющий.
Он кивнул и при этом чуть не свалился с кушетки.
— Должно быть, я пьян, — заметил он. — Чуть-чуть пьян.
— Вы еще дышите, — ответил я, — а это уже неплохо.
Он спустил ноги на пол и попробовал встать. Потом захихикал от внезапно нахлынувшего веселья, сделал три неуверенных шага, встал на четвереньки и попытался укусить ножку кресла.
Я поднял мужчину, усадил в кресло с прожженной ручкой и влил в него еще порцию «лекарства». Он выпил ее, передернулся и бросил на меня более разумный взгляд. У подобного типа пьяниц во время опьянения бывает какой-то момент трезвости. Только трудно предсказать, когда он наступит и как долго продлится.
— Какого черта вам нужно? — выдал он.
— Я ищу человека по имени Оррин П. Куэст.
— А?
Я повторил еще раз. Он вытер лицо руками и коротко отрезал:
— Выехал.
— Когда?
Он махнул рукой, чуть не свалившись с кресла, и потребовал:
— Дайте выпить!
Я налил в стакан джина и показал ему, но не дал.
— Дайте, — настаивал мужчина. — Я несчастный человек.
— Мне нужен новый адрес Оррина Куэста.
Я поставил стакан на пол, и протянул управляющему свою деловую визитную карточку:
— Возможно, это поможет вам сосредоточиться.
Он взглянул на карточку и насмешливо улыбнулся. Подержав ее на ладони, он плюнул на нее и швырнул через плечо.
Я подал ему стакан джина. Он выпил его за мое здоровье, торжественно кивнув, и тоже перебросил стакан через плечо, который покатился по полу и стукнулся о плинтус.
Мужчина с неожиданной легкостью вскочил на ноги и крикнул:
— Убирайтесь! У меня есть друзья.
Он хитро посмотрел на телефон, висевший на стене, а потом на меня.
— Вами займется пара крепких парней, — усмехнулся он.
Я промолчал.
— Не верите? — сердито прорычал он.
Я покачал головой.
Он шагнул к телефону, снял трубку и стал набирать номер. Я следил за его пальцами: 1–3—5—7–2.
Это занятие отняло у него последние силы. Он выпустил из рук трубку, прислонился к стене и съехал на пол. Приложив ухо к стене, он пролаял:
— Дайте мне дока.
Я молча слушал.
— Винса! Дока! — сердито крикнул он.
Он вновь схватил трубку, но тут же и отшвырнул ее от себя, потом встал на четвереньки и пополз по кругу. Увидев меня, он удивился и рассердился. С трудом поднявшись на ноги, он протянул руку: