— Ее дочь? — наконец спросил мужчина. — И ты только сейчас это узнала… и поэтому расстроена?
— О нет. Я знаю довольно давно, и мне нравится быть ее дочерью. Хотя иногда становится грустно, что Нина не хочет… не может признать меня во всеуслышание.
— Но тогда я все еще не понимаю, почему ты плачешь.
— Я не могу вам сказать. — И Аликс вновь закрыла лицо руками.
— Прости, дитя мое, но ты должна. — К Морлингу вновь вернулся его командный тон. — Если не расскажешь, я пошлю за Ниной и спрошу у нее.
— Нет, не надо! — Девушка не хотела, чтобы мать узнала о том, что она раскрыла их секрет, пусть даже ненамеренно.
— Хорошо, не буду. Мне кажется, здесь дело в мужчине. Я прав?
— Да, — призналась Аликс, понуро кивнув.
— Кто же это может быть? — Морлинг задумчиво поскреб подбородок. — Не знаю никого из твоих друзей. Я не видел тебя в мужском обществе, за исключением Барри Элтона конечно.
Едва различимый вздох, вырвавшийся из груди Аликс, выдал ее.
— Элтон? — удивленно воскликнул дирижер. — Из-за него все эти слезы?
Морлинг сел рядом на диван и по-отечески обнял девушку за плечи. Аликс почувствовала себя очень уютно. Она успокоилась и прижалась к широкой груди мужчины.
— Малышка, неужели ты могла втянуть себя в интрижку с Барри Элтоном? К тому же он…
— О нет! — Аликс вцепилась в руку дирижера с поразительной силой. — Это не у меня с ним была интрижка
— Тогда у кого?
— У Нины.
— Что? — Мужчина чуть было не вскочил с дивана. — О чем ты говоришь? Когда?
— Тогда. Много лет назад… теперь вы понимаете? До моего рождения. А я понятия не имела. Мне казалось, я влюбилась… — Голос сорвался, и Аликс чуть вновь не разрыдалась. Морлинг зашептал слова утешения и погладил девушку по голове. Затем — казалось, он только теперь заметил, что Аликс бледна, как новогодний снег, — принес ей бокал бренди.
— Выпей.
Девушка выпила содержимое одним залпом и тут же сморщилась от отвращения. Дирижер налил и себе бренди.
— Значит, так, — изрек он, глядя на Аликс сверху вниз, — говори, кто придумал всю эту чепуху?
— Ч-что?
— Кто напел тебе эту басенку про Элтона?
— Нина.
— Мой бог! — воскликнул Морлинг, хватаясь за голову. — Она даже у родной дочери готова отбить поклонника!
— О чем вы? — дрожащим голосом спросила девушка.
Мужчина грустно улыбнулся:
— Как ты думаешь, сколько лет Барри Элтону?
Аликс не ответила. Ее взгляд был печальным и потухшим.
— Моя дорогая, Барри не может быть больше тридцати, максимум тридцать три. Я помню, как он впервые попал в оперу студентом лет двадцати. С тех пор прошло годков десять — тринадцать. Но не больше. Да, он был влюблен в Нину как в певицу. Как и сотни других молодых людей. Но поверь, между ними ничего не было. Вся рассказанная тебе история — просто абсурд.
Девушка не знала, что и ответить. Облегчение, которое она испытала после разговора с Морлингом, нельзя было описать словами. Даже боль от ссоры с Барри отошла на второй план. И пусть он никогда не сможет ее простить и понять, Аликс будет любить его, не получая ничего взамен.
— Так, значит, ты действительно дочка Нины, — как сквозь туман донесся до нее голос дирижера. — Неудивительно, что ты всегда казалась мне такой милой и хорошенькой.
Аликс с благодарностью прислонилась щекой к теплой руке мужчины. Он улыбнулся в ответ, а затем подошел к столику и позвонил в колокольчик. В ответ на вызов мгновенно появился слуга.
— Передайте мадам Варони, я желаю с ней переговорить, — коротко бросил Морлинг.
Слуга в сомнении покачал головой:
— Простите, сэр, но сегодня у мадам важный ужин.
— Знаю. Скажите, что мне неловко ее беспокоить, но дело не терпит отлагательств.
Когда слуга удалился с гордым поклоном, Аликс встревожено спросила:
— Что вы задумали? Пожалуйста, не передавайте ей наш разговор. Я вас очень прошу!
Но маэстро стоял на своем:
— Дитя, положись на меня. Не надо бояться.
Девушка с тревогой прислушалась к шагам в коридоре. Но это оказался лишь возвратившийся слуга.
— Прошу прощения, сэр, мадам Варони просила передать, что не может прийти сию минуту.
Морлинг не ответил. Он подошел к столу и черкнул пару фраз на листке бумаги, который затем положил в конверт.
— Пожалуйста, передайте ей это, — небрежно произнес дирижер.
Время тянулось медленно. Аликс с трепетом ожидала появления своей прекрасной и одновременно пугающей матери. Девушка украдкой бросила взгляд на дирижера. Тот был спокоен, на его красивом величественном лице не отражались ни гнев, ни волнение.