Он имел все основания быть довольным собой: голодную, легковерную, не искушенную в политике городскую бедноту ему действительно удавалось несколько раз обмануть так ловко, что комитет «мусавата» оценил его деятельность по достоинству.
Однажды Хабибулла принес в дом Шамси новость: «мусульманский национальный комитет» примиряет кровников. Шамси задумался. Он, правда, в свое время обезопасил себя от мести кровников, но времени с той поры прошло немало, а намять у тех, кто получает деньги за отказ от мести, как известно, короткая. Почему ж не заняться этим делом, особенно если представляется случай? Масло еще никогда не испортило плова. Кому охота погибнуть так нелепо, как погиб бедный Дадаш?
Хабибулла предложил Шамси свои услуги — он, Хабибулла, организует это примирение: «национальный комитет» поручает ему вести подобные дела.
— Конечно, придется дать пожертвование в пользу комитета, — предупредил Хабибулла своего друга.
В один из четвергов Шамси объявил Баджи:
— Запирай дом на все замки, поедешь со мной на дачу!
Он думал: «Не умрет девчонка, если поможет на даче женам — и так каждую пятницу сидит сложа руки. Да и опасно в такое время оставлять на нее дом: еще откроет двери любителям обысков. Замки защитят дом лучше, чем эта дура, — взламывать дверь вряд ли кто решится».
Баджи радостно заметалась по комнате. На дачу! Вот когда посмеется она над Фатьмой!
На фаэтоне отправились вчетвером — Шамси, Хабибулла, Абдул-Фатах и в ногах у них, скорчившись, Баджи. Степь между южным и северным берегом полуострова, которую фаэтон пересек за два часа, показалась Баджи необъятной.
— Вот и я не хуже тебя — на даче! — первое, что сказала Баджи Фатьме, выползая из фаэтона и растирая затекшие ноги.
— Тебя отец завтра отправит назад, а я останусь здесь до тех пор, пока есть инжир и виноград! — огрызнулась Фатьма.
Неизвестно, что будет завтра, но сегодня Баджи — на даче.
Пока гости смывали с себя дорожную пыль холодной колодезной водой, Баджи убежала в сад.
Солнце на северном берегу Апшерона палит не менее сильно, чем в городе, но зато как чист и свеж здесь воздух! Недаром среди пыли и копоти Черного города томился по этому берегу Дадаш.
Баджи носилась по саду и цветнику. Какие здесь удивительные цветы! Красивей, пожалуй, чем на коврах Ругя. Вечером, когда никто не увидит, она нарвет себе большой букет!
Радость Баджи была омрачена Ана-ханум:
— Эй, Баджи, пойди постирай белье на море — у нас без тебя вдоволь накопилось!
Баджи спустилась к морю, держа на голове деревянную плошку с ворохом белья.
Берег здесь был не такой, как в городе: вместо серой пыли — мягкий золотой песок. Как приятно утопали в нем ноги! И море здесь тоже было иное — светло-зеленое, прозрачное, без единого мазутного кружка. Как приятно после горячего прибрежного песка ощущать освежающую прохладу волн!
Не успела Баджи вернуться и снять с головы тяжелую плошку с выстиранным бельем, как Ана-ханум заставила ее помогать в стряпне; чтоб придать примирительным переговорам больший вес, Шамси позвал в гости аксакалов — старых и влиятельных людей селения, которых, разумеется, следует угощать на славу, не то, чего доброго, откажутся содействовать примирению.
Когда солнце стало клониться к закату, на дачу Шамси потянулись сельчане — аксакалы, представители обоих враждующих родов, и просто любители повеселиться и поесть, каких немало повсюду и без которых не обходится ни одно большое торжество. В саду был разостлан узкий длинный ковер, по обеим сторонам которого чинно расселись друг против друга представители враждующих родов. Неподалеку, возле дымных жаровен, женщины готовили угощение.
Начал торжество Хабибулла.
— Пора понять, что все азербайджанцы — братья! — возгласил он патетически. — Молодые и старые, ученые и простые, богатые и бедные, хозяева и рабочие, все — братья, если только они азербайджанцы! Не должно быть между ними никаких раздоров, не должно быть и кровной мести!
Разглагольствовал Хабибулла долго. После него выступил Абдул-Фатах.
— Мир да будет среди сынов ислама! — сказал он, подняв к небу глаза и руки. — Пришел тот долгожданный час, когда они становятся едины. И если даже такие благородные противники, как закавказский муфтий, отец суннитов, и закавказский шейх-уль-ислам, отец шиитов, недавно братски обняли друг друга, то разумно ли простым смертным сохранять свою мелкую вражду? Коран ведь вовсе не настаивает на мести — есть много способов, как искупить убийце свою вину.