В какое-нибудь другое селение поблизости? Не лучшие дела, однако, рассказывают, творятся в Фатьмаи́, в Геокмалы́, в Ко́би и в других ближних селениях.
Куда-нибудь подальше?.. Но, к ужасу своему, Шамси узнал, что то же самое происходит во всем Бакинском уезде, и не только в Бакинском, но и в соседних уездах — в Кубинском и Ленкоранском, в Сальянском и Шемахинском.
Быть может, еще дальше — в Нагорный Карабах?.. Шамси вспоминал свою последнюю поездку, когда он выгодно купил и затем выгодно продал шерсть. Нагорный Карабах! Воздух там свежий, природа богатая. Прекрасны нагорья Карабаха!.. Нет там пока и советской власти… Но там, говорят, сейчас столкновения между армянами и мусульманами.
Нет, не на дачу, и не в соседние селения, и не в соседние уезды, и не в Нагорный Карабах следует уезжать! Ехать нужно туда, куда уехали пострадавшие от большевиков, — в Елисаветполь. Там, как известно, сейчас большевиков нет. Поселиться можно будет не в самом Елисаветполе, а в каком-нибудь селении поблизости — не подходит семье ковроторговца проводить лето в душном городе.
А как быть с домом, магазином, коврами?
Дом, разумеется, с собой не возьмешь, но добра следует взять возможно больше. Магазин тоже, конечно, с собой не возьмешь. А ковры? Невозможно таскать с собой эти огромные гяба и хали. Оставить их в магазине? Но кто же не знает «Ковровое дело Шамси Шамсиев», и, конечно, если хозяин уедет, не преминут растащить его добро. Оставить ковры у родственников? Еще откажутся потом, скажут, что в глаза этих ковров никогда не видели. У друзей? Хабибулла куда-то исчез; Абдул-Фатах сам, видно, здесь не засидится. Лихое настало время: два друга есть у человека, и ни один из них не в силах помочь!
Был, впрочем, у Шамси третий друг, к которому он не раз обращался в трудные времена. Друг этот не имел ушей, чтобы слушать лишнее, глаз — чтобы завидовать, языка — чтобы болтать. Он, пожалуй, был даже надежней первых двух. Не этот ли третий друг скрыл от полиции и сохранил хозяину тюки шерсти? Не он ли хранил оружие втайне до той поры, когда пришла нужда стрелять?.. Подвал! Сводчатый крепкий подвал с толстыми стенами, с зеленой, обитой железом дверью! Правда, большевики — не чета полиции, и к тому же теперь любому мальчишке известно, что в подвалах люди могут хранить оружие и добро, и, значит, нет уверенности, что этот третий друг сохранит ковры в целости. Но, так или иначе, где тот четвертый друг, который сохранил бы их надежней?..
Вечером, в сумерках, женщины принялись перетаскивать ковры из магазина в подвал дома. Всю семью — даже старшую жену — поставил Шамси на эту работу, потому что одной Баджи, как ее ни понукай, всего не перетащить, и еще потому, что дело шло о спасении богатства, которого нельзя доверять посторонним людям. Иной ковер оказывался столь тяжелым, что его приходилось нести, свернутым в трубу, всем четверым сразу, как бревно. Женщины жались к стенам домов, стараясь пройти незамеченными. Шамси шел поодаль. Завидя патруль, он предупреждал женщин, и те тесней прижимались к стенам или, проскользнув во двор незнакомого дома, с бьющимся от страха сердцем пережидали, пока патруль пройдет. А сердце Шамси колотилось от возмущения: до чего довели почтенного человека — свое же добро перетаскиваешь тайком, как краденое!
К полуночи ковры были благополучно водворены в подвал. В магазине же, для отвода глаз, чтоб не стали искать товар на дому, Шамси оставил несколько дешевеньких паласов, живописно расстелив их по всему магазину. Много ли большевики понимают в коврах? Заберут этот хлам и успокоятся!..
А как быть с Баджи?
Сперва Шамси решил взять ее с собой — женам нужна прислуга. Но, поразмыслив, раздумал: прислугу можно найти где угодно, оставлять же дом без всякого присмотра — неразумно. Придет, допустим, кто-либо с дурным намерением, станет ломиться в дверь. Если Баджи будет дома — она поднимет крик, сбегутся соседи, отгонят темных людей. Ведь даже смерть, говорят, можно отогнать, если только умеючи кричать! Дом, пожалуй, следует запереть на замок, а Баджи оставить внутри дома — незачем девке зря шляться по городу, пусть стережет дом. Вода, хотя и мутноватая, имеется в дворовом колодце, а еды в доме хватит на пять лет, если, конечно, не обжираться.
Шамси поделился своим решением с женами.
— Правильно! — одобрила Ана-ханум. — От этой дуры все равно толку мало.
Но Ругя возмутилась:
— Ты что, с ума спятил? Мало ли что может случиться?
Шамси наморщил лоб:
— Что же может случиться?