Александр Глухов
Младшие родственники моей семьи
Моя супруга, Наталия Петровна, особа положительная во всех смыслах. Она в меру добра, рассеяна и сентиментальна. За долгие годы совместной жизни мы умудрились ни разу поругаться всерьёз, а уж тем более поскандалить. Человек я уживчивый и лаяться с красавицей женой, которая в полтора раза крупнее меня, считаю непозволительной глупостью.
Как-то летом, уже после моего дня рождения, она стала копаться в холодильнике и, отвлекаемая попрошайскими воплями кота Маркиза, машинально положила на верхнюю дверную полочку, где обычно хранятся птичьи яйца, или глазированные сырки, собственные очки. Два дня семья строила версии и путалась в предположениях: «Каким образом и куда запропастились усилители зрения хозяйки дома?» Даже самый рассудительный из нас — младший сын Никита, обычно легко находящий забытые матерью вещи, в этот раз оказался бессилен. Квартиру перерыли полностью, обнаружили массу пропавшей ранее мелочи, но искомый предмет на глаза не попадался. Первым охладел я (из меня никудышний поисковик, если это только не грибы и не книги) и завалился на диван с развернутой «Литературной газетой». Супруга впала в недоумение, а потом в состояние, близкое к ярости. Я стал её успокаивать:
— Не кипятись, купим мы тебе другие очки.
Кстати, глазного врача она не посещала, а шла на рынок и покупала себе наиболее подходящие. В Егорьевске отродясь не водились приличные специалисты по лечению слабозрячих людей, а с середины нулевых годов XXI века, уровень местной медицины стал стремительно падать, но, судя по всему, это общероссийская тенденция…
Жена ответила довольно зло:
— Много ты понимаешь! У очков такая удобная оправа была. Закрывай газету и берись за поиски.
Не мог же я не дочитать колонку Татьяны Воеводиной, одной из редких женщин, ценимых мной за хороший литературный стиль и здравые рассуждения о нашей экономической политике:
— Подожди немного. Я дочитаю, а заодно подумаю, где то укромное место, в котором они валяются.
Моя благоверная поддёрнула рукава:
— Не дожидайся подзатыльника!
Это она только пугает. На самом деле даже пальцем не притронется, а уж если притронется, то в другой обстановке и нежно, но это совершенно другая и непубличная история.
После десятисекундного молчания, голос жены посуровел:
— Долго ждать?!
Мой ответ был крайне миролюбив:
— Не надо повышать голос, а то я погрожу тебе пальчиком — ты и забоишься сразу.
— Как же, напугал слона стеблем кукурузы! И вообще, брось дурацкую манеру смешить меня.
В это время Никита полез за сырком в шоколаде, которые он обожает и наткнулся на злополучную пропажу. Супруга-растеряха порозовела от стыда и недоумения, потом попила крепкого чая, успокоилась и подсела ко мне на диван:
— Ты помнишь сколько было у нас животных?
— Ой, что-то много, перечислять замучаешься.
— Заметь, все они были какими-то странными. Говорят, домашние животные похожи на хозяев.
Я задумался:
— Да, ты права. Все они были разными, каждый со своими особенностями и характером, но повадки их настолько отличались от общепринятых, что всегда поражали гостей и соседей.
Целый вечер мы вспоминали наших домашних зверушек; Наташа даже всплакнула, но не только о питомцах, а ещё, о давно ушедшем времени, когда мы были молоды и веселы…
Я не всегда был городским жителем. Детство, юность и раннюю молодость я провёл в деревне, а там, в былые времена — особенно, без домашних питомцев невозможно представить любое хозяйство. Кошки, собаки, поросята, козы, даже бычки, не говоря уж о гусях, утках, курах.
За давностью лет смутно помню старую собаку овчарку, жившую в будке у сарая, где-то до двадцатой годовщины Победы, то есть до весны 1965 года. Не помню имени той собаки и многих других животных, к тому же ничем особо не примечательных, но отдельные, выбивающиеся из общего ряда, остались в памяти навсегда…
Шел пятьдесят первый год советской власти. Он запомнился событиями мирового, европейского, российского и местного масштаба. В марте погиб Юрий Гагарин. События «Пражской весны» растянулись до августа и тоже принесли немало негатива в советское общество, да и само руководство СССР. Впервые за сорок лет, на Красной площади, маленькая группа диссидентов рискнула организовать протест против ввода советских войск в Чехословакию…
Не негативом единым жив человек, случались и положительные моменты. Зимняя олимпиада в Гренобле и летняя — в Мехико, порадовали многочисленных любителей спортивных состязаний. Именно тогда засветилась ещё не яркими, но многообещающими лучами, звезда Валерия Борзова — будущего короля спринта.