Аретина
Вы, сударь, верно, кажетесь себе
Красноречивым? Думаете вы
Сравнением принизить Лондон? Что же —
Мы можем вас в деревню отослать
И поручить там управлять именьем!
Дворецкий
Как так, мадам?!
Аретина
Вот так.
Дворецкий
Хоть я, мадам,
У вас на службе ныне состою —
Я дворянин!
Аретина
Да, сельский дворянин:
Вы говорите колкости, в которых
Есть что-то... от соломы. Впрочем, там,
На воздухе, на пудингах крестьянских
Толстеют даже тонкие остроты!
Дворецкий
Куражьтесь на здоровье. Спорить с вами
Я не могу.
Аретина
Пожалуйтесь Церере!
Дворецкий
Вам не под силу нрав свой обуздать,
И мне вас жаль.
Входит сэр Томас Добруэлл.
Добруэлл
В чем дело? Что случилось?
Дворецкий
Ничего сэр.
Уходит.
Добруэлл
Ты сердишься, голубка?
Аретина
На себя.
Как стыдно, что приходится во всем
Себя мне ограничивать. Ведь это —
Пятно на чести мужа моего!
Добруэлл
Ответь, жена, в чем провинился я?!
Ведь я исполнил все твои желанья:
Я не хотел усадьбу покидать,
А все ж уехал. К возвращенью путь
Себе отрезал сам, продав поместье,
Где жили мы безбедно... Променял
Покой на шум, достаток — на расходы!
Аретина
Расходы!? Я расходую не больше,
Чем подобает даме моего
Происхождения и воспитанья!
Добруэлл
О, я прекрасно знаю, что за кровь
Течет в вас... Вашу знатную родню
Я чту, как должно! Но и вы, миледи,
Не забывайте: вы моя жена!
Я вашей родовитости бесценной
Намерен дать достойную оправу
В пределах состоянья моего.
Но так мирволить вашему тщеславью,
Чтоб по миру пустить себя и вас
И сделаться посмешищем?! Ну нет!
Аретина
Так вот что я для вас! — статья расхода!
Во сколько ж оценили вы меня?
Добруэлл
Хоть вы меня не цените нисколько,
Я все же должен вас предостеречь
От тех советчиков и доброхотов,
Что разжигают в вас пристрастье к блеску
И к расточительству толкают вас.
Вся эта раззолоченная мебель,
Картины итальянцев и голландцев[365],
Невиданных размеров зеркала,
Которые подвозят на колесах,
Как пушки! А серебряные кубки
Старинные, а шляпки! а обеды
В честь именитой тетушки и прочих...
Заморские духи! Орава слуг!
А выезд ваш? Разряженная свита
Вокруг кареты? То-то кутерьма!
Болван форейтор прет по переулкам,
Торговцы жмутся к стенам, их лотки
Шатаются; и громко люд простой
Поносит вашу милость!
Аретина
Это все?
Добруэлл
Могу сказать о вашем гардеробе:
О вышивках столь пышных, что под ними
Не видно шелка, или о брильянтах,
Что ослепляют блеском... А меж тем
Вы благородны от рожденья! Блеск
Излишний может только повредить вам,
Затмив богатства истинного свет,
Что льется из души... Еще два слова...
Аретина
Прекрасно, продолжайте! Я в восторге
От этой проповеди скупердяйства!
Добруэлл
Я вас просил бы воздержаться впредь
От игр азартных.
Аретина
А! Так я к тому же
Игрок?
Добруэлл
Увы, — хоть вам и нет нужды
Играть для денег. Мастерством игры
Вы не владеете и не стремитесь
Все тонкости постигнуть и секреты
Карт и костей. Вас проигрыш не злит,
А выигрыша вряд ли бы хватило
На юбки и чулки. И слава богу!
По крайней мере, ни один из слуг
Не скажет нам, что стол его и платье
Оплачены с подобного дохода!
Игра — не безобидная забава,
Коль на нее транжирятся бездумно
И ваше время, и моя казна.
Аретина
Отлично! Дальше!
Добруэлл
Предаетесь вы
Еще одной забаве, что вредит
Не кошельку; но вашей доброй славе.
Я о балах, о сборищах ночных,
Куда слетаются все ваши дамы
И щеголи — как если бы Венера
И Купидон их вызвали повесткой:
Ни дать ни взять — диковинная секта,
Поборники греха! Как раз о том
Я видел пьесу: жаль, во всей красе
Не показали вашего ломанья;
Подмаслили поэта, а не то
Уж выплыли бы темные делишки,
И кой-кому пришлось бы покраснеть,
На представленье глядя... Дорогая!
Я верю в вашу честность, но ведь мало
Невинным быть — не надо подавать
И повода к молве и подозреньям!
вернуться
365
... картины итальянцев и голландцев... — В так называемый каролингский век мода на итальянскую и голландскую живопись оттеснила на второй план произведения национальной школы.