– Служаночка? Такая беленькая и вся из себя… – тут Гунвальд изобразил выпуклости женского тела. – И ты, собачья душа, увёл меня от неё?!!
– Да какая тебе разница – ты же всё равно ничего не вспомнил бы, – убедительно сказал Дилль. – Слушай, вот в следующий свободный день, когда ты не будешь так пьян, подойди к ней и поговори, может, чего и срастётся. А лучше без всяких разговоров сразу шлёпни пониже спины – говорят, женщины от этого просто млеют. Тем более, она вокруг тебя уж так увивалась, так увивалась…
– Увивалась… – пробормотал Гунвальд. – Нет, не помню. Какая жалость!
– Пить надо меньше. Слушай, а ты всегда так надираешься?
– Нет, обычно я могу выпить куда больше. Но вчера я был расстроен, вот и расслабился.
– Расстроен? – переспросил Дилль. – Наконец-то понял, что зря в драконоборцы подался?
– Нет, меня ограбили, вот я с расстройства и засел в кабаке.
– Ограбили? – монах оглядел мощную фигуру варвара с ног до головы. – Что-то мне не верится, что в Тирогисе нашлись самоубийцы, напавшие на каршарца.
– Не, на меня никто не нападал, – вздохнул Гунвальд. – Это был всего лишь тощий вонючий хорёк – торговец амулетами и зельями.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дилль, – расскажи поподробнее, как тощий вонючий хорёк ограбил могучего ва… каршарца.
– Ну, наверное, я сам виноват, – протянул Гунвальд. – Забрёл я в квартал чародеев, иду мимо этой лавки, вижу, амулеты магические висят, травы какие-то, животные всякие засушенные. Думаю, может, этот маг сумеет мой амулет расколдовать, да и зашёл внутрь. Но хозяин лавки оказался не чародеем, а простым торговцем, я и собрался уходить. И, даже не понял как, но по пути опрокинул полку со всякими зельями. Торгаш давай орать, как резаный, что я его разорил и теперь должен ему двадцать золотых. Я уже собрался придушить этого наглеца, но тут набежали патрульные из городской стражи. В общем, меня повязали и в уплату за ущерб забрали тот золотой, что мне в казначействе выдали. Ладно ещё мелочь не нашли – вот на неё-то я и гулял в кабаке.
– И ты позволил скрутить себя каким-то стражникам? – не поверил Дилль.
– Вместе с ними был маг, – пояснил каршарец. – Он как увидел мой амулет, так сразу и обездвижил меня.
– Скажи-ка, – спросил Герон, – а этого "вонючего хорька" звали не Джилбрун?
– Кажется, стражники к нему так обращались, – наморщился, вспоминая, варвар. – А что?
– Это известный в Тирогисе пройдоха. Ещё до того, как меня выслали, я слышал о его проделках. Он тогда торговал посудой – поддельным фарфором из Гридеха. Джилбрун приглашал в свою лавку какого-нибудь прохожего, подстраивал крушение якобы дорогущей посуды, после чего набегала толпа подкупленных стражников и грозилась арестовать несчастного, если он не заплатит торговцу. Люди, конечно, платили. Потом Джилбрун имел неосторожность нагреть кого-то из приближённых к воровской гильдии, за что едва не поплатился головой, и прекратил свои пакостные делишки. А сейчас, похоже, взялся за старое.
– Я ему башку отверну! – свирепо вращая глазами, прорычал Гунвальд.
– Друг мой, стражники тебя порубят в капусту сразу же после того, как ты выйдешь из его лавки, – монах покачал головой. – Ведь доказательств обмана у тебя нет, и ты нападёшь на гражданина Ситгара безо всяких на то причин. А это карается смертью.
– Ну и пусть, – варвар упрямо гнул своё. – Зато в следующий раз будет знать, как обманывать каршарцев.
– С отвёрнутой башкой он уже ничего знать не будет, – усмехнулся Дилль. – Нет, мы накажем его по-другому.
– Как? – одновременно спросили Гунвальд и Герон.
– Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю.
*****
К тому времени, когда у драконоборцев объявили последний свободный день, у Дилля созрел план мести коварному торговцу.
– Мы будем бить по самому больному для него месту, – сказал он Гунвальду и Герону.
– И детей у него уже никогда не будет, – кровожадно улыбнулся каршарец.
– Нет, Гунвальд, не туда. Бить будем по его кошельку.
– О, – варвар озадаченно почесал затылок. – Думаешь, это больно? У меня кошель несколько раз даже срезали – уверяю тебя, я ничего не почувствовал.
– Верь ему, – монах похлопал варвара по плечу. – Дилль дело говорит – Джилбрун всегда был скрягой, каких поискать. Вот только как именно ты собираешься это проделать?
– Для начала мне нужны деньги – чем больше, тем лучше. А ещё твоя помощь, Герон.
– Моя? – изумился монах.
– Да, ты будешь продавать чудодейственные эликсиры из знаменитого Карлисского монастыря. Эти эликсиры творят настоящие чудеса – они даже мёртвого на ноги способны поднять. Мужики от них в постели становятся похотливыми и неудержимыми демонами, а женщины взлетают на вершины блаженства. Словом, эти настойки – знак высшего благоволения Единого к людям, и только крайняя нужда заставила настоятеля Карлисского монастыря отправить тебя, скромного брата Герона, продавать чудодейственное средство в столицу. Ну, как?