Люди, собравшиеся в "Кухарке и петухе", тактично подождали, пока герой закусит, а потом начали собираться вокруг его стола. Дилль, прекрасно понимая, чего от него ждут, тем не менее, не раскрывал рта до первого вопроса.
– Господин Диллитон, – робко обратилась к нему какая-то крестьянка, – а правда, что вы голыми руками убили дракона?
– Само собой, милочка, – снисходительно улыбнулся Дилль. – Не совсем, конечно, голыми руками. Я его долго выслеживал. Видел, как он разорвал на части пойманного бизонобыка и сжевал его так же быстро, как я этот кусок пирога.
С этими словами Дилль затолкал в рот кусок капустного пирога, но поперхнулся и закашлялся. Кто-то заботливо похлопал героя по спине, и Дилль, с выпученными глазами приложился к кружке.
– Так вот, я вышел в чисто поле и крикнул этому чудовищу "Выходи на смертный бой!" А дракон…
– Вы ещё забыли сказать про силушку богатырскую, – пролепетал мальчишка, с обожанием глядевший на рыжего драконоборца.
– А, ну да. Говорю, испробуй на себе силушки богатырской, тварь поганая! Тут ящер позеленел со страху и начал огнём жечь всё вокруг. Я думаю, это он хотел скрыться за дымом и сбежать. Но от меня не уйдёшь.
Дилль высосал до конца кружку, и ему тут же поднесли следующую. К вящей радости мамочки Августины слушатели немедленно последовали примеру героя. Дилль, тем временем, горячась всё больше и больше, входил в раж и размахивал руками, изображая жестокую битву с драконом.
– … уже в третий раз бросился на меня. И тут я увидел сухую берёзу, что случайно уцелела на поле битвы. Я схватил её и использовал, как копьё…
– Вы ещё забыли сказать, что срубили её одним ударом, – вставил всё тот же мальчишка, видимо, знавший эту эпопею уже лучше самого Дилля.
– Как? А, ну да. Срубил одним ударом. А потом, когда чудовище в четвёртый раз бросилось на меня с небес, я упёр толстый конец ствола в землю, а верхушка его смотрела прямо в грудь пикирующему дракону. Видели бы вы, какой яростью пылали глазищи этого зверя. А огонь, который он выдыхал? Жуткое зрелище! Да он мог бы спалить весь Тригород, если бы я его не остановил. Но я не поддался страху, ведь от меня зависели жизни горожан, вот всех вас, например. И я стоял…
В этот момент громко хлопнула входная дверь, и в таверну в облаках пара ввалился командир городской стражи Флит по прозвищу Кривой – его лицо с юности было изуродовано ударом вражеской алебарды.
– Здесь он, здесь, – сказал Флит кому-то. – Входите, господин посланец.
Дилль недовольно глянул на вошедших – как они смеют прерывать его на самом захватывающем месте?!!
Вслед за Флитом Кривым в переполненном зале таверны появился мужчина, одетый в утеплённые кожаные штаны и меховую куртку, которую пересекали крест-накрест два широких ремня с пристёгнутыми небольшими сумками. На голове незнакомца красовалась мохнатая медвежья шапка, на которой алел знак службы королевских курьеров. Он окинул взором собравшихся и громко спросил:
– Кто здесь Диллитон Тригородский?
Десятки рук сразу же указали на Дилля. Незнакомец достал из сумки свёрнутый в трубку пергамент, развернул его и громко прочитал:
– Вам, господин Диллитон, личное послание от Его Величества Юловара второго, да будет он здрав долгие года.
Послышались охи и ахи, Дилль поднялся и горделиво выпятил тощую грудь. Королевский курьер долго перечислял титулы и подчинённые земли его королевского величества, сделал небольшую паузу, набирая дыхания, и, возвысив голос, завершил:
– …и настоящим повелеваем: принять Диллитона Тригородского в личный отряд егерей, охотников и ловцов при нашем дворе. Назначить вышеназванному Диллитону Тригородскому жалование в размере десяти золотых оксов в месяц, а также обеспечить ему из казны жильё, коня, одежду и оружие. Опечатано личной печатью Его Величества, как видите.
Охи и ахи ощутимо усилились, многие завистливо смотрели на Дилля – ещё бы, мало кому из Тригорода вообще удавалось увидеть короля, не говоря уже о том, чтобы служить ему. Курьер с некоторым сомнением посмотрел на худого драконоборца.