— Заполнил, товарищ Багрянский.
— Теперь, на обороте пиши, направлены, значит, Сталинский район, семей пятьдесят восемь, сто двадцать восемь человек, Ленинский район-сорок одна семья, сто восемнадцать человек, Кировский-пять семей, девять человек и две семьи в Управление НКВД-четыре человека.
— А тех, куда? — осторожно спросил Шарипов, выжидающе посмотрев на начальника.
Багрянский, прекрасно понимая, о ком речь, отвел глаза и обронил.
— Их…никуда.
— Так и писать, никуда???
— Так и пиши, никуда — четыре семьи, двенадцать человек.
Василий Петрович медленно поднял голову и уточнил:
— В никуда, это. ведь, на погибель, верно?
— Что вы от меня хотите, товарищи? Война идёт, мать вашу…А вы думаете, эти выживут, которых мы по колхозам распределили? Вот, товарищ э-э-э, Кузнецов, — кивнул он, услышав подсказку. — нашел я список семей. Обеспечьте их всем необходимым.
Он вгляделся в написанный текст, сделал прочерк и избегая взгляда пожилого председателя, напряженным голосом добавил.
— Рогулину я вычеркиваю, совсем забыл. Жена врага народа с сыном. Её муж — инженер завода — арестован. Все данные по делу, на обороте.
Василий Петрович взял два листка в руки и тяжело вздохнул.
— Да мне и остальные не нужны. Мне своих людей кормить нечем, Вы же без ножа меня режете.
— Это что за антисоветские разговоры? Ты указ ЦК компартии читал? От себя добавлю, на следующий год эвакуированных будет больше.
Василий Петрович направился к выходу и вдруг остановился.
— Товарищ Багрянский, а эту бабу с дитем, тоже в никуда?
— Пока да, если не будет распоряжения отправить её в АЛЖИР. Но это уже не моя забота. Иди, отец, иди.
Кузнецов вышел из одноэтажного здания, в котором располагался эвакуационный пункт и сразу увидел четыре подводы, на которых сидели эвакуированные. В основном, женщины разных возрастов и дети. По списку проверять не стал. Как оказалось, напрасно он этого не сделал. Лишь оказавшись у себя в правлении и занявшись распределением прибывших понял, что привез в хозяйство лишнюю семью.
— Рогулина? — строго спросил он, глядя на молодую женщину, испуганно прижимающую к себе мальчика лет шести-семи.
Она кивнула медленно, с достоинством, даже попыталась улыбнуться, но страх, дикий страх плескался в ее красивых, голубых глазах.
— Как зовут?
— Наталья Остаповна, — пролепетала она еле слышно.
— Так. Наталья Остаповна, прибыла с эшелоном, который привёз шахтёров Донбасса, так? Так. А должна была приехать с заводом Пархоменко. Как так получилось?
— Я уже объясняла товарищу Багрянскому, я поехала к родителям в Донецк. Оттуда уехать не смогла. И когда поехала на вокзал, узнала, что оттуда в Казахстан отправляется состав. А когда мне сказали, что состав идет в город Караганда, я обрадовалась. Ведь именно туда и должны были отправить рабочих завода. Я с сыном и забралась в один из вагонов. Рассчитывала по приезде найти мужа, он инженер завода Пархоменко.
— Понятно. А товарищ Багрянский сказал тебе, что твой муж арестован?
— Сказал. Сказал, что его взяли по анонимному доносу, что он готовил заговор против товарища Сталина, анекдоты про него рассказывал. И будто бы, у него нашли чертёж какой-то бомбы. Но это все неправда, неправда, я не верю этому. Он не мог. Петя всегда, слышите, всегда уважал товарища Сталина и верил, что будущее за коммунизмом.
При последних словах женщина выпрямилась и закрыла лицо руками.
— Ну ладно, будем надеяться, что разберутся. А сейчас я обрисую тебе твое положение. Твой муж-враг народа. Если ты не согласна с этим, то тебя вместе с ребенком этапируют в Алжир. Поясняю, в ста километрах от Караганды, есть такое селение, Акмол называется. Там находится Акмолинской лагерь жен-изменников родины. Будешь отбывать там срок. Вариант второй. Ты отказываешься от мужа, в тюрьму тебя не посадят, но и льгот и пособий ты лишаешься. В Донецк ты вернуться не сможешь, а здесь тебя ждет верная смерть от голода. Так что, мой тебе совет: добровольно отправляйся в НКВД и просись в этот лагерь. Хоть впроголодь, а поживешь.
— А можно, я здесь останусь?
— Нет, милочка, нет. Единственное, что я могу для тебя сделать, это отвезти обратно в город.
— Я не поеду.
— Тебя будут искать. Иди с глаз долой.
Женщина направилась к двери, держа ребенка за руку.
— Постой, — окликнул её председатель, — что это у тебя на голове?
— Шляпа.
— А теплые вещи с собой взяла?
— Нет.
— Деньги есть?