Терри ответила не задумываясь:
- Если Дэви приглашает... Я ему верю.
- А мы подождем. Хотя также целиком и полностью уверены, что радиации нет.
- Так в чем же дело?
- Ну, знаете ли... Трудно учесть сразу все факторы...
Все, что было у Терри на сердце, прорвалось с беспощадной язвительностью:
- Вы просто трус, генерал. Самый заурядный трус! И хотите этой бомбой компенсировать отсутствие храбрости...
Генерал захлопал глазами, зачем-то одернул френч и настороженно оглянулся.
Из неприятной ситуации выручил его Дэвид. Как всегда, быстрый и энергичный, он подошел к ним и бросил жене:
- Терри, я поднимусь не больше чем на полчаса.
- Подышать свежим воздухом?
- Да.
- В эпицентре взрыва? Тогда я с тобой. Здесь душно.
- А вы, генерал, - сказал Дэвид, - можете наблюдать за нами, глядя на экран.
- Еще бы, - бросила Терри, - здесь безопаснее.
Генерал промолчал.
Волны набегали, как и раньше, океан обдавал теплым дыханием, а скалы не было. На ее месте зияла рваная рана, залитая прозрачной водой.
- Боже мой, - прошептала Терри, - какая ужасная сила... Такая маленькая шкатулка...
- Эффект впечатляющий, - сказал Дэвид. - Коэффициент полезного действия - сто процентов.
- Дэвид! - Терри встала и пристально посмотрела ему в глаза. - О каком "полезном действии" может идти речь?
Он улыбнулся.
- Не горячись, Терри. Во-первых, это технический термин, а во-вторых...
- Что "во-вторых"?
- Посмотри, какой ландшафт!
Терри вздохнула: здесь и поговорить нельзя...
- Да что там ландшафт! Мне кажется, планете больно.
- Ну не надо так гиперболизировать, - сказал Дэвид. Земля велика, очень велика, и такая царапина...
- Царапина? Исчезла целая гора. Кстати, куда она делась?
- Материя, вступившая в реакцию, аннигилировалась.
- То есть уничтожена.
- Относительно. "Аннигиляция" - это действительно "уничтожение", но ты ведь знаешь, что материю уничтожить невозможно, - начал свое объяснение Дэвид, и голос его обрел менторский тон. - При аннигиляции выделяется энергия во сто крат больше, чем при термоядерном синтезе.
- Ужасно.
- Ничего ужасного. Происходит превращение частиц и античастиц в иные, ну, скажем, в фотоны...
- Свет, лучи?
- Да.
- Значит, скала сверкнула и... рассеялась светом в космосе?
- И при этом никакой вредной радиации, никакого загрязнения окружающей среды...
- Действительно, "чистая" работа. Но ты не находишь, Дэвид, что среде нанесен ущерб? Только что вы ограбили планету.
- Не драматизируй, Терри. Ежегодно наша Земля получает из космоса примерно десять тысяч тонн метеоритов. Так что эта потеря очень быстро пополнится.
- Но ты ведь опять...
- Нет, больше испытаний не будет, это - первое и последнее. Дальше последует серийное производство таких устройств.
- То есть бомб. Серийное производство!
Лицо ее помрачнело, возле губ появились морщинки, словно ей стало больно. В глазах, которые так любил Дэвид, темнела печаль. Дэвид забеспокоился о ее здоровье.
- Не надо так волноваться, Терри. Поверь мне, все будет хорошо, все будет в порядке.
- Серийное производство... - повторила она. - Наверно, дьявол уже потирает свои когтистые лапы: скоро на Земле погибнет все живое.
Дэвид успокаивал ее, но сказать мог очень мало: ведь их разговор слышен в бункере. Потому он и отделывался общими фразами вроде: "Успокойся, не надо сгущать краски, все встанет на свои места" - и так далее. Терри только вздыхала. Ощущала себя загнанной в угол, в безысходность.
Они уже возвращались в бункер, где должно было состояться официальное обсуждение испытания, когда наткнулись на Веру девушка лежала на обгоревшей земле как мертвая.
Терри бросилась к ней, крича:
- Вера! Что случилось?!
Та застонала:
- Глаза... Мои глаза... Дайте повязку...
Лаборантка обеими руками закрывала глаза, пряди ее золотистых волос выделялись на фоне черной земли.
- Вот и грех на душе у тебя, - всхлипнула Терри, бросив на Дэвида укоризненный взгляд.
Дэвид, казалось, ничуть не растерялся.
- Как это случилось, Вера? Разве вы не слышали предупреждения?
- Я думала, успею добежать до бункера...
Терри бросилась к врачу и через несколько минут вернулась с ним. Это был терапевт, и он смог только наложить повязку на глаза. Вере помогли подняться, и она, хотя едва стояла на ногах, от машины отказалась.
- На этом адском острове нет окулиста! - возмущалась Терри. - А Вере необходима срочная квалифицированная помощь...
- Придется отправить на материк, - спокойно сказал Дэвид.
Терри с врачом повели Веру, а Дэвид удивительно твердым шагом пошел к бункеру. "Неужели у него совсем окаменело сердце? - подумала Терри, скользнув взглядом по его безоблачному, самодовольному лицу. - Словно это его не касается!"
ВЕРА ДАЕТ О СЕБЕ ЗНАТЬ
Не без трудностей удалось Дэвиду отправить свою лаборантку на лечение. Офицер секретной службы (Терри саркастически называет их эсэсовцами) категорически возражал, заявляя, что врача можно привезти сюда.
- Еще одного постороннего человека? - усомнился генерал. - В таком случае утечка информации увеличится.
- А в какой мере лаборантка была допущена к секретной работе, док? - спросил офицер.
- Вера работала не в специальной, а в обычной физической лаборатории, - ответил Дэвид.
В конце концов авторитет и положение доктора Дэвида, создателя аннигиляционной бомбы, оказались решающими. Потерпевшую посадили на вертолет, и через несколько часов она была уже на материке.
Терри заметила, как волновался Дэвид, прощаясь со своей лаборанткой, и очень обрадовалась: он все-таки не зачерствел здесь, не все человеческое улетучилось из его души.
Но шли дни, и Дэвид становился все более мрачным, замкнутым и даже раздражительным. Ничто, кроме работы, его не привлекало, даже скрипку перестал доставать из футляра, работал исступленно день и ночь. Бывало, не выходил из сборочного цеха по десять часов. Осунулся, потемнел, только глаза сверкали острым блеском.
- Посмотри в зеркало, - говорила Терри, - узнаешь ли себя? И зачем эти миллионы, если не будет здоровья?
Дэвид обещал дать себе отдых. Вечерами, когда заходил Натаниэл - друг и помощник Дэвида, - они устраивали небольшой концерт. Дэвид хотя и не виртуозно, но для любителя довольно хорошо играл на скрипке, Терри аккомпанировала на рояле.
Часто прогуливались, слушая шум волн и любуясь звездным небом. Особый восторг Дэвида вызывал Юпитер.
- Посмотри, Терри, как он величествен! А если бы ты увидела его в телескоп, вместе со спутниками! Солнечная система в миниатюре!
- Ну, по сравнению с Солнцем Юпитер маловат.
- Но он состоит из тех же самых элементов - водорода и гелия. Это, можно сказать, без пяти минут звезда. Ему бы еще немного массы - и заработал бы термоядерный горн.
Отдавали они должное и солнцу. Каждое воскресенье, взяв с собой еду, отправлялись на самый дальний пляж, золотой каймою обрамлявший небольшой залив. И это уже был их день, там могли они и поговорить, и послушать плеск волн.
Глядя вдаль, где в голубом мареве океан сливался с небом, Дэвид однажды сказал:
- Пойми, мне хочется сделать что-то большое...
Терри покачала головой, рассыпав золотистые волосы на загорелые плечи:
- И ты думаешь, что бомба...
- Да нет же, совсем нет! Дело не в бомбе, речь идет о концентрировании энергии в руках человека.
Она сняла темные очки и взглянула на него прищуренными, такими чистыми, такими детскими глазами:
- Но ведь, однако, и ты сам, и твоя концентрированная энергия - в лапах горилл.
- Еще недавно люди получили энергию из единственного источника - Солнца. Теперь научились расщеплять атом. Но разве этого достаточно? - рассуждал Дэвид. - Я хочу вырыть новый колодец, помочь...
- Гориллам? - перебила Терри.
Губы ее обветрились на берегу, и она провела по ним языком.
- Пойми, что это наука, исследование, которое никто не желал финансировать - ни Ассоциация науки, ни Фонд развития, не говоря уже о правительстве. А эти, как ты говоришь, гориллы финансируют.