Огляделся. Рядом домов нет — до ближайшего придётся чесать по дороге.
Что ж, выбора у меня тоже нет.
Итак, наши первые соседи в шести минутах быстрой ходьбы. Нужно миновать собственный двор (он, вообще-то, довольно мал в ширину) и зелёное насаждение. Его даже можно назвать лесом. С натяжкой.
Большое здание. Красный забор, деревянные львы в столбах да ухоженные кусты с цветами. Да ещё и машина у дома припаркована дорогущая. А соседи явно не бедствуют.
Не успел я позвонить в звонок, который был прямо у высоких ворот, как кто-то выпрыгнул из дома и громко спросил:
— Ты ещё кто? Нам ни бытовая техника, ни кухонная утварь не нужны — иди дурить кого-нибудь ещё!
Какой тёплый приём.
— Да ничего я не продаю, — пробурчал я, поднимая руки. — Видите? Ничегошеньки.
Женщина прищурилась. Она была низкой, лет тридцати на вид, одетой в длинное платье и фартук. И снова тот же стиль, что и у Фудзи и Хары.
— И религию мне свою не втюхивай. Я, вон, в храм хожу по праздникам, мне ничего больше и не надо. Так сектант ты или попрошайка? Пшёл отсюда!
Надо было идти в другую сторону. Я почувствовал, как мой глаз дёрнулся, и поспешил перебить эту особу:
— Да что вы себе напридумывали? Я что, так похож на бродячего торговца? Я сосед ваш, Кикучи Сабуро, — на всякий случай я указал в сторону, где находилось моё новое жилище. — Следующий дом во-он там. А вы?
Табличку я уже заметил: Судзуки. Но не только же за именем я сюда пришёл?
Женщина скривилась, скрестив руки на груди.
— Кикучи, значит. Так вы согласились на наше предложение? Что, никто так и не купил ваш домишко?
— О чём вы? — не понял я.
— Ты мне не играй в дурачка, нечего набивать цену. Если пришёл от Кикучи, надеюсь, ты юрист. Заняться договором о продаже я готова прямо сейчас. Надеюсь, вы помните, что больше цены участка я предлагать не собираюсь — дом всё равно под снос.
И ничего он не под снос. Жить можно — по крайней мере, проводил я зимы в местах и похуже. А сейчас тепло, дом пока стоит, ещё и воду могут дать, чтобы прямо из кранов текла. Небольшой ремонт да в саду погорбатиться, и жаловаться будет не на что.
— Женщина, я не от Кикучи. Я и есть Кикучи и живу по соседству с этого дня. Просто зашёл познакомиться. О какой продаже идёт речь? И вообще, условия у вас ужасные — жом очень даже жилой. Конечно, даже идиот не продаст его вам.
— Ты! Ну так и иди прочь! Нечего отнимать моё время!
Я махнул рукой. Ну и чёрт с ней, с этой бешеной. Сколько ни бывал в деревнях, люди там были куда дружелюбнее.
Я решил отправиться дальше и просто осмотреться. Ближе к центру Хигасиагацумы зданий было куда больше. Они были маленькими и совсем не высокими — не то что в Токио.
Я оглядел некий «Двор чая и выпечки», с большими стеклянными окнами. Внутри были столики со стульями и большая стойка, а второй этаж явно был жилым. Одна ассоциация — некий «семейный ресторанчик». Затем прошёлся мимо домов, разглядывая таблички над почтовыми ящиками. Не то чтобы я действительно запоминал фамилии — заняться было уж совсем нечем.
Какое-то… чересчур милое место. Я ожидал настоящую дыру.
Я напрягся. Какой-то странный шум. Звон, будто ужасно громкий колокольчик, и детское оханье. Я обернулся на звук — со склона, по узкой асфальтированной дороге, прямо на меня неслось двухколесное приспособление с мальцом, безуспешно пытающимся его остановить.
Велосипед.
Да и судя по тому, что у паренька пары зубов не хватает, можно бежать, не надеясь на удачный исход. Вздохнув, я прыгнул за угол и прижался к стене. Мальчишка чуть не пролетел мимо, и он вполне мог бы стать лепёшкой на чьём-то заборе, если бы я не схватил его за шиворот.
А вот велосипеду не повезло. Не пойму, сломался он или нет, но стукнулся знатно — шума на всю улицу.
— Эй! — взвизгнул мальчик. — Не-ет! Да меня дома убьют!
— Нечего такие опасные штуки выделывать, — сказал я; у нас бы семилетку не то что на коня — на козла бы без присмотра не пустили. Конечно, если он ещё живой-здоровый нужен. — Хотел вместе с ним упасть и расшибиться? Так тогда тебя и убивать никому не придётся.
— А вот и не убился бы, — мальчик возмущённо подёргал ногами и прыгнул на землю. Смешной такой, рыжеватый, да и явно с шилом в мягком месте. — Тебе откуда знать?
Я нагнулся и прошептал:
— Потому что я призрак мальчика, который катался на этой штуке, прямо как ты. Я расшибся и теперь хожу по свету, предупреждая других детей, чтобы они были осторожными.
Мальчик надулся и дал мне по лбу. Затем подскочил к велосипеду и, схватив его, бросился прочь, не забыв выкрикнуть: