В самом деле? Похоже на магическую лихорадку — правда, сам я с ней никогда не лежал. Если маг с маленьким резервом поглотит магию из какого-нибудь артефакта, но её будет слишком много, он будет болен, пока опытные волшебники не помогут избавиться от лишнего. Или пока он не умрёт от перенапряжения. У меня-то резерв был огромный: ни в одном артефакте не вместилось бы достаточно магии, чтобы заставить меня свалиться с лихорадкой.
Только вот я не помню, чтобы переусердствовал или поглощал энергию. Я даже не налегал на медитации — мне пришлось погрузиться в теорию совершенствования и поглощение информации об этом мире, и я решил сосредоточиться на получении знаний.
Правда, тогда-то я и столкнулся с тем, что запоминать что-то новое стало тяжелее, чем когда-либо. Как будто мозг Сабуро выплёвывает почти всё, что я пытаюсь вместить. Связано ли это с тем, что я — другая душа с другим набором воспоминаний, и мозг Сабуро просто перегружен. Стоит как-нибудь решить эту проблему.
Как только я смогу встать.
— Что, плохо? — сочувствующе спросил Роберт. — Да, мне тоже было хреново. Сестра вообще думала, что я помру. Правда, когда я уже поправился, она нашла буклетик с техникой, которую я использовал, у меня под матрасом. Сестра всегда была умная… мне тогда так досталось, что я неделю сидеть не мог.
— Перестань трещать, — выдавил я сквозь зубы. Роберт — человек ужасно болтливый, а моей больной голове это на пользу не идёт. — Мне нужна вода…
— Ой! — отозвался Роберт. — Ты же всё это время не пил! Сейчас-сейчас.
Затем он кинулся на Жирдяя, притаившегося на моём столе, и схватил его, вызвав поток недовольного мяуканья. Сунув его под мышку, юноша выбежал из комнаты и, судя по звукам, принялся звать Минори.
Совсем скоро девушка бесшумно вошла в мою комнату, держа в руках поднос с графином и стаканом. Она выглядела уставшей: косы сегодня какие-то растрёпанные, и привычного блеска на губах нет. Тёмное платье было слегка помятым, а на фартуке красовалась пара пятен. Как странно — она всегда меняет фартуки, стоит ей только разочек капнуть на один из них.
Поднос опустился на стол, и Минори быстрыми, точными движениями налила немного воды, прежде чем вложить стакан в мои руки.
Счастье-то какое, тут и правда есть хоть один нормальный человек.
Глава 25
— Как вы себя чувствуете, господин? — спросила служанка, убирая посуду. После воды она заставила меня съесть пресную кашу, и не сказать, что я был недоволен — после того как не ел столько времени, что угодно покажется пищей богов.
— Жить буду, — отозвался я. — Но что-то мне подсказывает, что лучше пока не вставать.
— И правильно, — согласно кивнула Минори. Затем она потянулась к плавающей в тазу тряпке, отжала её и принялась расправлять, чтобы снова поместить мне на лоб.
Тогда-то я и ударил:
— Почему этот гадкий кот до сих пор в нашем доме?
Девушка застыла. Затем вздрогнула, густо покраснела и глянула на меня исподлобья.
— Простите, — выдавила она. — Ну… как я его выгоню? Он голодный, мяукает под окнами, скребётся…
Чёртова жирная тварь умеет манипулировать сердобольными молодыми девушками. Нечего сказать, этот кот мастер своего дела.
— Выкинь его наконец! С чего бы ему быть голодным? Он точно не только у нас наедается.
— Но… господин… — служанка всхлипнула. — Он же т-такой х-хороший!
Да в каком месте он хороший?!
О нет. Не-ет. Ну почему она так на меня смотрит? Глупое молодое тело, опять я не тем местом думаю. Ладно! Ладно, эта битва за Жирдяем! Хочет кота — будет ей кот, только не надо плакать у меня над кроватью.
— Делай что хочешь, — я откинулся на подушку. — Ну всё, не надо сидеть над душой, мне уже лучше.
Конечно, не намного, но ведь это тоже результат.
Хара послушная, когда у неё нет очередного неожиданного повода упрямиться. Она схватила поднос с посудой и ушла, напоследок закрыв дверь, и наконец я остался один в тишине.
Итак. Что за хрень?
Ладно, не стоит так туманно выражаться. Скорее, что со мной не так? Ни секунды продыху — то что-то происходит снаружи, то прямо внутри меня. Мозг вообще не варит, память ни к чёрту, да ещё и какое-то энергетическое перенасыщение… И к чему был тот странный сон? Он приснился мне просто так, из-за ненужных переживаний, или он правда имел какой-то смысл?