— Говорить это было не обязательно, — выдавил я.
— Но я всё равно это сказала. Итак, называй адрес и жди скорую посылку. Или ты думал, я тебе по электронной почте что-то отправлю? Вот уж дудки.
Какой-какой почте?
Пришлось сбегать к Харе, потому что об этом я и не подумал — точного адреса я и не знал. Хара же быстро надиктовала Марии всё, что нужно. На этом мой разговор с Вяземской закончился.
Замечательно. Давненько я не чувствовал себя таким довольным — теперь у меня хотя бы будут правильные руководства, а не одна лишь интуиция, интернет и бесполезные воспоминания владельца тела.
Следующее утро я потратил на тренировку. Нет, не с энергией — это была жалкая попытка сделать так, чтобы моё новое тело нельзя было сломать напополам одним тычком. Жалкая, потому что пробежать, не задыхаясь, я смог от силы три минуты. Кто же знал, что всё будет так плохо! Эх, Сабуро, самому-то не стыдно?
О том, что было после бега, даже говорить не хочется, но когда Хара увидела моё совершенно измученное красное, как спелый помидор, лицо, она решила, что я опять собрался помирать. Я и сам так думал — и всё же, пронесло.
После завтрака (довольно мучительного — тело, конечно, помнит как пользоваться палочками, но стоит на этом сосредоточиться, как я сразу их роняю; тут хоть вообще не думай и не смотри) пришло время медитации. Акира, маленький поганец, подпортил мне настроение. Подумать только, у него энергии больше, чем у меня! Даром, что пользоваться ей не умеет. А если бы мог?
Будь это магия, резерв которой вообще никак не увеличить, я бы вообще впал в депрессию. Так есть хоть какая-то надежда не быть примерно настолько же сильным, как какой-нибудь червяк.
Я заперся у ебя и сел в позу лотоса. В этот раз энергия отзывалась куда охотнее, чем обычно. Мне даже показалось, будто её стало чуть больше. Хотелось бы, чтобы увеличение резерва стало значительным; впрочем, кто знает, на сколько ещё дней я могу отключиться — я решил, что лучше бы мне не позволять себе это прямо сейчас.
Поэтому я и попросил Хару растрясти меня, когда придёт Фукава. Вообще-то, это не очень полезно — недостаточно бережное отношение даже может нарушить поток и привести к травмам, насколько я помню. Но Хара всегда была деликатной — когда пришло время, она лишь пару раз едва заметно дотронулась до моего плеча и и позвала меня по имени.
Разминая затёкшие за несколько часов конечности, я глянул на настенные часы: полпятого. Поздновато этот парень заявился. Впрочем, откуда мне знать, как тут учатся?
Хотя, Фукава бы ещё учился. А он этого, судя по всему, не делает.
— Что-нибудь случилось, пока меня не было? — спросил я.
Хара покачала головой.
— Только приходил тот мальчик, Акира. Он говорил, что хочет… Что он вас побьёт.
— И что же?
— Я дала ему печенья. Он ушёл.
Вот вам и боевое рвение.
Вообще-то, как-то зайдя на кухню, чтобы налить воды, я ради интереса заглянул в кухонный шкаф и ту штуку, охлаждающую продукты. Холодильник. Замечательная штука, считай, мини-погреб, только удобнее., и спускаться никуда не надо. Сам я закупаться не ходил — Хара как-то сама успела, да и мало от меня было бы пользы. Разве что пакеты таскать — многие вещи на местных прилавках оказались мне неведомы.
Как оказалось, в нашем доме неожиданно много сладких закусок. Сам я к сахару безразличен — по крайней мере, особой страсти точно не испытываю, но с чаем что-нибудь сточу; что б я ещё от еды нос воротил. Но как-то не соотносятся количество предположительно полезных вещей и все эти яркие пачки с конфетами, печенье, какие-то батончики… Ай-яй-яй, Хара, ну что за самоуправство!
Впрочем, говорить ей об этом я ничего не стал. Предположительно, она здесь не на рабских условиях работает (оно, вроде как, в Оясиме и вовсе запрещено), а ведь даже в глушь со мной поехала с насиженного места. Должна же у человека быть радость в жизни. Хоть у одного в этом доме.
Прекратив эти размышления, я спустился на первый этаж, чтобы наткнуться на недовольного Фукаву в прихожей. Он стоял, скрестив руки на груди, и выглядел крайне недовольно, но хотя бы не стал срывать злость на Харе — если бы он попытался, она выглядела бы куда более беспокойно. А это уже что-то — значит, ещё не совсем последние мозги растерял.
— Ну привет, Фукава, — поздоровался я. — Я вижу, ты уже подготовился к своей работе?
Я намекал на его вид. Вчера Фукава и его дружки были в одинаковых клетчатых брюках да белых рубашках — очевидно, какая-то форма. Сейчас же парень был в простой серой футболке и поношенных штанах. Явно искал, что будет не жалко замарать.
Фукава оскалился.
— Ты что, думаешь, что можешь так со мной разговаривать, просто потому что у тебя есть номер моей матери? Ну давай, наябедничай на меня, мудак!
Хара аж вздрогнула, прячась за моей спиной — Йоши был не менее громким, чем Айка; разве что боялся так кричать, когда был рядом с ней.
— Если ты устроишь истерику, я снова тебя ударю. Тут уже нет доброго дяденьки-полицейского, который закончит драку. Ну как твой живот после вчерашнего, а?
Фукава едва заметно вздрогнул.
— Да пошёл ты к чёрту!
— Да-да, обязательно, — фыркнул я. — Для начала, иди-ка разбери все последствия урагана у нас перед домом. А как закончишь, можешь и за задний двор приняться — хотя, сомневаюсь я, что ты за день управишься.
Скрипнув зубами, Фукава отозвался:
— Да я закончу всё за день и больше никогда не приду, ясно?!
— Ну не-ет, так не пойдёт, — покачал головой я в ответ. — Уговор был такой: ты работаешь на меня месяц. Думаешь, я не найду тебе занятие?
Йоши топнул ногой, как недовольный ребёнок, которым он и был.
— Это не честно!
— Ты на меня напал, — пожал плечами я. — Это честно. И вообще, тебе стоит научиться работать руками. Или ты думаешь, что мать будет содержать тебя до старости?
Задавая этот вопрос, я обогнул Фукаву, выходя во двор. Он последовал за мной с такой же кислой миной и нехотя отозвался:
— Никто не будет меня содержать! Я куда-нибудь поступлю.
— Куда-нибудь? — я повёл бровью. — Что же это за место такое — «куда-нибудь»? Это так легкомысленно. Тебе стоит определиться со своим будущим.
— Тоже мне, нашёлся знающий, чтобы раздавать советы! — наконец вспыхнул Фукава. — Посмотрите, какие мы важные — да ты выглядишь не старше меня, да ещё и живёшь в этой хибаре, как какой-то придурок! Что, ударил меня разок, и вдруг заделался самым крутым? Сам-то ты кем станешь, хлюпик, странным чуваком, живущим в глуши и постоянно несущим какую-то чепуху?
Я покачал головой. Это было слишком просто.
— Я, Фукава, стану главой клана Кикучи, когда придёт время. Ну что, можешь ты похвастаться, что твое будущее — быть влиятельным оммёдзи?
Я припомнил то самое слово — казалось, эффект от него будет сильнее, чем от борца. Насколько я понял, простым людям куда ближе оммёдзи. Разве что, если сами борцы не хотят себя выделять.
И вообще-то, я думаю, что это отлично звучит! И почему оно не в ходу?
— Ты? — разинул рот Фукава и вдруг засмеялся. — Ты, да главой Кикучи? Ты что, в самом деле их родич?
— Вообще-то, я третий сын Орочи, — отозвался я.
— Неправда, — упрямо отозвался Фукава. — Да и что хорошего в этих Кикучи? Не клан, а кусок дерьма какой-то. Я слышал, они людей кидают — у меня одноклассник из-за этого сюда переехал, к деду своему — потому что его родителей убили в Кофу. Ну что, хорош ваш клан, а?
— Верить мне или нет — дело твоё. А на решения старших я повлиять не могу. Какие у меня варианты? Попытаться взять всё в свои руки, вот и всё.
— Бла-бла-бла, посмотрите, какой я хороший, — пробурчал Фукава себе под нос; впрочем, я уверен, что он знает о том, что я его слышал.
— Ну всё, кончай с разговорчиками. Двор в твоём распоряжении, — объявил я. — И даже не пытайся отлынивать. Я буду наблюдать.
— Что, серьёзно? — раздался голос Фукавы за моей спиной, когда я подтолкнул его к кустам и вернулся в дом.
Моя работа здесь закончена — я дал парню пищу для размышлений и подогрел его интерес. Даже если он имеет что-то против клана Кикучи, вряд ли он когда-нибудь имел возможность работать на борца с демонами. Если повезёт, он и сам дойдёт до нужных мыслей.