— Ну-ну, — буркнул я, вспоминая значение этого слова, — если началась, то это хорошо. А еще что там у вас в санатории полезного было?
— Ой, — махнула она рукой, — много всего — концерты почти каждый день, из области артисты приезжали. А вечером танцы.
— Неужели ходила? — не смог не задать такой вопросик я.
— Ну да, не удержалась, вспомнила молодость, — улыбнулась она, — почти что, как в своем Ковеле… только музыка новая и незнакомая.
— Ну-ну, — улыбнулся я, — в сорок лет жизнь только начинается, как говорила эта…
— Вера Алентова в «Москве слезам не верит», — поддержала она меня.
А мы тем временем миновали кировскую промзону и выбрались к станции, она же совхоз Доскино.
— К родственникам твоим заехать можно, — наугад предложил я, махнув в сторону частных домиков по Второй совхозной улице, — они же живые еще?
— В другой раз как-нибудь, — осадила она меня, — родственники никуда не денутся. Давай сразу уже домой — там я тебе еще одну интересную новость расскажу.
Я с любопытством посмотрел на нее, но понял, что при посторонних она мне ничего такого не скажет. Прибыли мы к своему подъезду буквально через 15 минут, все же дорожный трафик в начале 80-х это не совсем то же самое, что в нулевые годы.
Я, конечно, слегка так убрался в нашей квартире, но чисто косметически — если докопаться, то огрехи можно было найти, но без придирок тут все более-менее прилично было. Отставил мамины вещи в сторонку, проводил ее на кухню, где уже был накрыт мало-мальски приличный стол, и разлил красное грузинское вино по стаканам.
— Ну давай, мама, за то, чтоб болезни обходили наш дом десятой дорогой, — сказал я.
— За это грех не выпить, — опрокинула она стакан, закусила буковинским сыром (другого не достал) и добавила, — а теперь слушай новости, сынок.
Я сел на табуретку и приготовился слушать.
— Меня замуж зовут, — ответила она, сжав губы в горизонтальную линию.
— Этот, — начал вспоминать я, — физрук который?
— Да, Владик, — пояснила она. — Два раз в санаторий приезжал, с цветочками… во второй раз официально предложил выходить за него.
— Я не против, — сказал я, наполняя бокал по второму разу, — ты у меня молодая и красивая, ничего против твоего счастья я иметь не могу. Да, как у него там с запахом из рта? Ты жаловалась вроде.
— Победил он его, — сказала мама, — курс лечения прошел, желудок у него теперь функционирует нормально, запахов никаких нет.
— Свадьбу будете справлять? — поинтересовался я.
— Да какая уж свадьба в сорок лет, сынок, — махнула она рукой, — распишемся и дело с концом.
— Заявление подавали уже? Там ведь двух свидетелей надо будет…
— Завтра собираемся подавать, — ответила она, — в наш районный Дворец бракосочетаний, знаешь такой?
— А как же, — ответил я, — бывшая станция Счастливая бывшей Детской железной дороги имени товарища Кагановича.
— Да, именно там… пойдешь свидетелем с моей стороны?
— Да куда ж я денусь, — махнул рукой я, — конечно пойду. Тебе приодеться, кстати, надо — есть, в чем идти-то?
— Да найду, — отговорилась она после того, как мы выпили по третьей порции вина, — иди уже, решай вопросы со своей Ниночкой.
И я пошел решать эти вопросы… по телефону мне никаких сигналов не поступило, так что я взял руки в ноги и отправился в свою альму-матер, или в народе ИПП имени Академии наук СССР. Час на шестидесятом автобусе, и я возле входа в ИПП с улицы Луначарского… ну да, того самого, который напротив психоневрологического диспансера номер один, его наконец ввели в строй. Пропуск свой я никуда не терял, предъявил его вахтеру в разложенном виде и прошел внутрь этого заведения. Первый же сотрудник, который меня увидел за проходной, это был Юрик Шпагин, тот, который сильно похож на певца Антонова.
— О, — сказал он, одновременно затушивая бычок в урне, — Камак приехал. Ну ты забурел, командор, — добавил он, оглядев меня со всех сторон, — в натуре забурел. Я тебя по телевизору даже видел позавчера.
— И чего там было в телевизоре? — решил уточнить я, а то ведь слухами одними питаюсь.
— Ты стоял в составе нашей делегации в Индии и хлопал каким-то там речам Индиры Ганди, — развеял мои сомнения он, — как в Индию-то попал, расскажешь?
— Потом, может, — осадил его пыл я, — ты лучше скажи, когда в последний раз видел Нину Брагину?
— Так полчаса назад и видел, — озадаченно отвечал он, — на своем рабочем месте сидела, на антресолях зала управления.
— Физического стенда 30 дробь 22, — зачем-то добавил я упавшим голосом, — пойду пообщаюсь.