— Какое? — встрепенулась она.
— Из песни про Мишку Шифмана, как уж там… Мишка врач, он вдруг притих, в Израиле бездна их, там и гинекологов одних, как собак нерезаных…
— Нет зубным врачам пути, — продолжила она за меня, — потому что слишком много просится.
А закончили мы практически хором:
— А где на всех зубов найти? Значит безработица.
— Знаю я эту песню, — улыбаясь, продолжила она, — Володя ее вот на этой самой кухне исполнял как-то раз.
— Ну а раз знаете, — отвечал я, — то можете себе представить, какая там конкуренция в творческих профессиях… да и по-русски далеко не весь Израиль говорит, дай бог четверть — аудитория у вас будет меньше миллиона против 250 в Союзе.
— Зато там будет свобода! — гордо заявила она.
— Ну-ну… — не поддержал я ее энтузиазма, — в одном пакете с проблемными соседями. Когда у них последняя войнушка-то была? Большая в 73-м, а по мелочи так каждый год стреляют.
— Петя, — мягко возразила она, — я… то есть мы с Сашей к этому решению шли не один год, так что за пять минут ты меня явно не переубедишь. Помочь-то сможешь?
— А что, официальным путем не получается? — уточнил на всякий случай я, — не выпускают?
— Три месяца уже заявление лежит в ОВИРе, — ответила она, — ни да, ни нет не говорят. Завтраками кормят.
— Ладно, — вздохнул я, — попробую… но не удержусь еще от одного замечания — там ведь придется учить иврит и соблюдать шабат, справитесь?
— Как-нибудь, — сказала Миронова.
— Хорошо, договорились, сегодня же напрягу Цуканова, — ответил ей я. — Это все, за чем вы меня позвали?
— Все… хотя стой, еще одна тема есть — слышала краем уха, что ты с Джуной общался недавно. Это правда?
Я с трудом удержал себя от того, чтобы поморщиться.
— Общался… было дело — Андрей рассказал?
— Да, он. А что она тебе сказала? Если не секрет, конечно…
— Вообще-то секрет, — осторожно начал я, а потом мысленно плюнул, надо ж с кем-то поделиться своими проблемами, вдруг полегчает, — но вам как на духу скажу… диагноз она мне поставила…
— Нехороший? — уточнила Миронова.
— Хуже не бывает, полгода жизни она мне еще отмерила, потом накрываться простыней и ползти на кладбище.
— В Израиле очень хорошая медицина, так что у тебя еще есть время присоединиться к нам с Сашей.
— Спасибо за предложение, я подумаю. Только на Кубе медицина не хуже, — почему-то вспомнил я этот забытый факт.
— На Кубе тепло, — задумчиво отвечала она, — это тоже хороший вариант.
Когда я вернулся в родные, можно сказать, пенаты, то первым делом включил телевизор на ту самую программу, но кроме шумов в елочку, там ничего не транслировалось. Тогда я взял и набрал номер Цуканова, как-никак я ему услугу оказал, так что давай, дружище, расплачивайся — долг платежом красен, а не пересказом старых басен. Он ответил почти мгновенно.
— И снова здравствуйте, Георгий Эммануилович, — почти что пропел в трубку я.
— Ну здравствуй, если не шутишь, — ответил он самым серьезным тоном.
— На этот раз у меня к вам есть просьба — не откажите выслушать.
— Да, конечно, Петя, слушаю тебя.
— Лучше бы не по телефону, — признался я.
— Ты ведь на машине ездишь? — сделал он такой заход, — так подъезжай через полчаса к Савеловскому вокзалу. Поговорим, а заодно меня до дома подкинешь.
— Договорились, — ответил я, в очередной раз посетовав на отсутствие мобильников, с ними-то куда как проще было бы находить друг друга.
Прикинул в уме маршрут с Кутузовского на этот вокзал, да и собрался идти — пусть в Москве сейчас достаточно свободно на дорогах, но какие-то никакие пробки пока что не отменяли. Проще всего туда было бы добраться по Третьему транспортному, но увы, его пока даже в проекте не существовало. Так что только хардкор, только Садовое.
Его я одолел достаточно беспроблемно, разве что на светофоре возле МИДа постоять пришлось, но когда свернул на Новослободскую, вот тут встал серьезно, минут на десять. Слева по ходу движения у меня тянулось какое угрюмое краснокирпичное строение явно дореволюционного вида. Ба, вспомнил я через сотню метров и пять минут в пробке, это ж знаменитая Бутырка. Кого тут только не сидело, от народовольцев, стрелявших в царей и до Владимира Гусинского, главы группы Мост, это уже в новейшие времена. А еще тут бывали такие люди, как Маяковский, Дзержинский, Нестор Иванович Махно и Евгений Петров, соавтор Ильи Ильфа (это последний, правда, по другую сторону решетки, как надзиратель). Ну и Варлаам Шаламов с Сергеем Королевым тоже. Как говорится в народной мудрости, от сумы и от тюрьмы не зарекайся, подумал я, когда пробочка все же рассосалась.