— Неплохо, — ответил я, — а ты тогда почему не сбежал к гидрикам?
— Потому что у меня нету тестя, — усмехнулся он, — третьего секретаря обкома.
Вечером я Вику не дождался, она почему-то раньше ушла, махнул рукой и отправился домой один на полупустом 60м автобусе.А там, когда я поглощал свой дежурный ужин, меня сильно удивила мать своими красными глазами — видно же было, что недавно плакала.
— Случилось что? — поинтересовался я, — так ты не молчи и расскажи, сразу легче станет.И я таки вытащил из неё подробности её неприятностей… всё оказалось не просто, а очень просто — физрук ей прохода в школе не даёт, пристаёт, если коротко.
— Так влюбился же наверно, — предположил я, — если у тебя что-то ответное к нему есть, так ты не сдерживай себя… ты ж ещё молодая, можно сказать, я всё пойму.
Но оказалось, что ничего ответного у мамы не нашлось.
— Он всегда небритый ходит, одет чёрт-то знает как и ещё это… изо рта у него постоянно пахнет нехорошо… — пояснила она.
— Ну тогда понятно, — ответил я, — если изо рта воняет, это не вариант. Давай я с ним поговорю что ли — если не совсем тупой, должен понять. Он не тупой?
— Мозги у него, кажется, есть, — не стала отрицать мама, — но он на голову выше тебя и тяжелее килограмм на десять.
— Это не беда, — развеселился я, — чем тяжелее соперник, тем громче он будет падать, как сказал один восточный мудрец.
— Я даже не знаю, — задумалась мама, — давай я сама попытаюсь справиться в ближайшую неделю, а потом уж посмотрим… да, хорошая новость есть, — вдруг добавила она.
— Вот с неё бы и начинала, — немного попенял ей я, — какая?
— Нам телефон согласовали, завтра-послезавтра поставят… надо аппарат купить.
— Есть, — козырнул я, — купить аппарат, товарищ мама. По цвету или функциональным возможностям пожелания какие-то будут?
— Только не чёрный, остальное на твое усмотрение, — вздохнула она, — поставим вон тут, на холодильник, — и она кивнула головой направо.
Холодильник у нас кондово-советский, называется Ока-3, произведён в славном городе Муроме десять лет назад. Кстати, ни разу не ломался с тех пор. Жаль, что пока радиотелефонов не сочинили, подумал я, о, вот тебе и тема для прогрессорства — спаять простейший радиотелефон, чтоб внутри квартиры работал… а можно и подальше, вплоть до детского грибочка во дворе.
А вечером мы ещё и сериал вместе по телевизору посмотрели — Дата Туташхия закончился, слава тебе господи, вместо него запустили старого проверенного временем «Адъютанта его превосходительства» с Юрием Соломиным в роли бравого капитана Кольцова.
— Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют, — озвучил я лозунг, написанный на бандитской тачанке, — намертво в голове остаётся, вот бы этих людей, что сценарий писали, да в современную рекламу.
— Какую рекламу, сынок? — удивлённо спросила мама, — она у нас десятилетиями не меняется — «Храните деньги в сберегательной кассе» да «Летайте самолётами Аэрофлота»… как будто деньги можно хранить где-то ещё и летать не Аэрофлотом.
— Это пока, мама, — успокоил я её, — а вот лет через пять реклама очень даже будет востребована, запомни мои слова. И банков будет больше, чем один Сбер, и авиакомпаний прибавится — вот они и будут грызться за свой кусок пирога…
Она удивлённо посмотрела на меня и перевела разговор на другую тему.
— Как там у тебя на работе-то?
— Да пока всё путём, — ответил я, — вживаюсь и осваиваюсь. Коллектив вроде дружный, что и как делать, объяснили. Сегодня вот меня решили приставить к обслуге двух компьютеров…
— К обслуге чего? — не поняла она.
— Ну ЭВМ, сейчас модно называть их компьютерами — от английского слова «вычислитель».
— Справишься?
— Куда ж я денусь, — вздохнул я, — если партия скажет надо, то что?
— Комсомол ответит есть, — закончила она мою мысль.
— Правильно. А если что-то пойдёт не так, попрошу помощи зала, там у нас здоровенный такой зал управления рядом, а в нём сидит человек тридцать. Да, у меня тоже ещё одна новость есть, не знаю уж, хорошей её считать или нет.
— Выкладывай, — ответила мама.
— На днях меня в колхоз отправляют, на сельхоз-работы… у нас ведь творческая интеллигенция должна помогать колхозному крестьянству, а то крестьянство само не справится, знаешь, наверно…
— Надолго?
— На две недели, как обычно.
— И когда отъезд?
— Скорее всего послезавтра… надо будет одежду и обувь подобрать похуже, всё равно оно испачкается и порвётся.
— И что ты там делать будешь, в этом колхозе? Где это кстати?
Я начал отвечать с последнего вопроса:
— Север области, Варнаковский район, деревня Макарьево. 150 километров от нашего Нижнереченска. А работа какая… про это не сказали, что прикажут, то и сделаем — сенокос там по-моему заканчивается и начинается уборка. Вот и будем по очереди сгребать сено и молотить зерно, как мне кажется.