Под прикрытием штурмующих оборону самолётов с десяток небольших приземистых танков, скорее даже танкеток, в шахматном порядке растянулись по полю, в трёхстах метрах от батальонных окопов. За ними, прикрываясь облачками выхлопов и пыли, поднятой стальными машинами, рассредоточившись, бежали солдаты с винтовками наперевес. Ещё дальше неспешно пылили полугусеничные бронетранспортёры.
– К бою! – спрыгнув в окоп, что есть силы завопил Алексей. Рядом никого, только вопросительный взгляд переставшего реветь красноармейца Красовитова.
– Немцы! Там! Идут! – Лёха махнул рукой в сторону атакующего противника. – Пулемёт где?
Не сговариваясь, оба бросились копать. Время замерло. Наконец нащупали накрытые плащ-палаткой оружие и боеприпасы. Самолёты затихли вдали. Теперь над полем разносилось только тарахтение танковых моторов, да долетала с порывами ветра гортанная немецкая речь. Аккуратно высунулись. Установили пулемёт, приспособились… Сзади дуплетом щёлкнули сорокопятки. Над ближайшим танком, словно пар из каменки, с силой распахнув люки, взвилось вверх облако дыма. Ещё мгновение, и машина, содрогнувшись от внутреннего взрыва, окутавшись пылью и пламенем, встала. Немецкая пехота, указывая руками в направлении артиллерийской позиции, заголосила. Лёха нажал на курок пулемёта. Волнения не было, страх уступил место азарту. Неосторожно сгрудившиеся за горевшим танком вражеские солдаты стали его первой жертвой. Думали, за дымом и пылью их не видно – не угадали, за то и поплатились, ужами завертевшись от беспрестанно жалящих пуль. Патронов Лёшка не жалел, короткими очередями на тех пятерых истратил почти весь диск. Зато результат налицо: двое лежат на виду, лишь немного подёргиваются. Остальным явно тоже досталось: слившись с травой, невидимые для Алексея, затихли…
Ищем следующие цели. Димка, тыкая жёлтым от никотина пальцем на немецкого командира, толкнул в плечо товарища. Фашист как раз давал распоряжения пулемётному расчёту. Остатки диска ушли на них. И вновь неплохо: сидящий на коленях офицер поддерживает руками пробитый пулями живот, двое из троих пулемётчиков в агонии катаются рядом. Последний, побросав коробки с патронами, затаился в траве. Ну, да бог с ним…
Тяжело сопя, рядом плюхнулся Цепеленко.
– Вы где были? – удивлённо подняв брови, коротко бросил Лёхе Володька, деловито прилаживая на бруствере винтовку Мосина с гранатомётной мортирой на стволе.
– Как где? Здесь! – меняя пулемётный диск, не понимая вопроса, за двоих ответил Алексей.
– А почему в щелях не укрылись? – не отрывая взгляда от противника, продолжал недоумевать старший сержант.
Лёха уничижительно посмотрел на Димку. Тот, не признавая вины, изобразил на лице гримасу безмерного удивления. Щёлкнул винтовочный выстрел, и граната с шипением ушла в направлении противника. Подождали. По клубку дыма, образовавшегося на месте разрыва, определили – перелёт. К тому же дистанция была выставлена неправильно: взрыв произошёл на земле, а не в воздухе.
– Товарищ старший сержант! – заныли залёгшие за спиной Цепеленко гранатомётчики. – Дайте нам, мы лучше сможем!
Забрав у одного из солдат расчёта свой автомат, Вовка с неохотой уступил место у гранатомёта. Слева и справа, вступая в перестрелку с противником, в окопы опускались солдаты взвода. Заухали над спинами врага гранатные разрывы. Вновь разом ударила наша артиллерия – ещё один танк, крутнувшись на месте, замер. Лихо покатились по броне немецкие танкисты. Впрочем, живыми до спасительной земли смогли добраться не все: из бокового люка вниз головой повис башенный стрелок. Завертевшись от множества пулевых попаданий, обречённо опустился на своё прежнее место механик-водитель. А ещё через мгновение танк окутался чёрным дымом. Из открытых люков появились языки пламени. Ближайшие к сорокопяткам вражеские машины остановились и, хищно поводив стволами, открыли огонь по пушкам. Осколочные их снаряды, перелетев пехоту, рванули на артиллерийских позициях. Затем ещё и ещё раз! Пока облако пыли не скрыло окопы «пушкарей» из виду. Затем, победно рыкнув сизыми выхлопами, бронированные машины вновь устремились к окопам. Залёгшая было пехота противника на «полусогнутых», стреляя на ходу, резво понеслась следом за танками. Но момент для атаки был упущен: личный состав батальона вступил в бой.