Но когда Дэн вернулся в гостиную, из зеркала как раз выходил высокий тощий парень с растрепанным рыжеватым хвостом. В зубах у парня была трубка, он близоруко щурил серые глаза и выглядел совершенно не опасным.
— Привет! — парень сделал несколько шагов к Дэну и протянул руку. — Я Эндрю Кайт.
Дэн аккуратно пожал руку. Ему стало слегка не по себе.
— Я Дэн.
— Вижу, — кивнул Эндрю и плюхнулся в кресло, едва не придавив выскочившую из-под него в последний момент кошку. — О, новая. Раньше другие были. А где хозяева?
— Тут мы, тут, — отозвалась Туу-Тикки с лестницы. Она спускалась, придерживая длинный подол. Волосы у нее были распущены, их придерживала широкая лента. — У нас есть время позавтракать, или ты спешишь? Рада тебя видеть.
— Я тоже рад, — улыбнулся Эндрю. — И позавтракать, и меня накормить. Я голодный.
— Йодзу тебя не кормит?
— Ты же знаешь, я забываю, а он не может присматривать за мной круглые сутки. Ты сделаешь мне черничный пирог?
— К окончанию вашей с Дэном работы как раз будет готов.
Дэн еще раз оглядел Эндрю. Парень как парень. Потертые коричневые джинсы, поношенные кожаные сапоги, клетчатая рубашка, астеническое сложение, металлическая заколка в волосах. Возраст — неопределенно молодой, голос — тоже. Ничто, ни один признак не выдавал в нем мага. Впрочем, Дэн не представлял, как должен выглядеть маг. И вообще очень плохо понимал, чем маги отличаются от обычных людей.
— Я завтракал, — сообщил Дэн. — Спасибо за документы.
— Катце принес их, когда ты уже спал, — сообщил бесшумно появившийся Грен. — Велел передать, что на счету лежит тысяча баксов на всякий случай, но вообще счет он сделал, чтобы ты смог устроиться на работу, если захочешь.
Дэн пожал плечами. Навигаторы космических кораблей в этом мире нужны не были, на штурмана — во флот ли, в авиацию — надо было учиться. Когда все ушли завтракать — из кухни доносился звонкий голос Эндрю, рассказывавшего о людях, которых Дэн не знал, — Дэн уселся на диван и принялся смотреть в огонь и гладить пришедшую на колени кошку. Он мог проводить так часы.
— Дэн, ты готов? — прозвучал голос Эндрю от кухни.
— Что ты собираешься делать? — развернулся к нему Дэн. Баста недовольно впилась когтями в его бедро.
Эндрю набил и раскурил трубку.
— Я удалю весь твой софт, который контролирует естественную гуморальную регуляцию. Удалю те части, которые отвечают за подчинение. Их просто не станет. Оставлю программы жизнеобеспечения, самосохранения, боевой софт, сканер, распознавание целей. Ну и базу данных, конечно.
— Фрэнк хакнул тот раздел, где назначался хозяин.
— После него кое-что осталось — подчинение полиции, например, плюс те части, которые давали возможность сотрудникам DEX-компани обездвижить или убить тебя дистанционно.
— То есть после тебя на меня не будет действовать блокатор?
— Именно так. Постепенно, с дальнейшим развитием коры головного мозга, твоим телом все меньше и меньше будет управлять процессор.
— Хорошо, — кивнул Дэн. — Я согласен. Что от меня требуется?
— Будь готов к тому, что на тебя нахлынут все твои непрожитые эмоции. Задавить их ты больше не сможешь, будешь реагировать. Это со всеми происходит. И это не значит, что так будет всегда.
— Со всеми киборгами, с которыми ты работал? — уточнил Дэн.
— Да. Так что прими удобную позу… и я ее приму.
Эндрю положил трубку на столик, скинул сапоги, продемонстрировав разные носки — один сине-белый полосатый, а другой оранжево-коричневый в ромбах — и вытянулся на втором диване, который стоял спинка к спинке с первым. Дэн растерянно поглядел на мага, потом на Грена и Туу-Тикки, которые сели по обе стороны от него. Вздохнул, погладил кошку и начал смотреть в огонь.
Сначала, довольно долго, ничего не происходило. Дэн и Грен смотрели в огонь, Туу-Тикки курила, покачивая ногой. Дэн размышлял о том, зачем она каждый день меняет цвет ногтей на руках и ногах — сегодня они были золотистыми, под цвет кружевной оборки зеленого платья. А потом на него нахлынул скручивающий внутренности, парализующий страх. Заколотилось сердце, подскакивая к горлу, дыхание стало частым и поверхностным, кожа похолодела, на ней выступила испарина, диафрагма болезненно сжалась. Система разразилась градом сообщений о повышении уровня адреналина и кортизона, о повышенном артериальном давлении, Дэн даже читать их не успевал, не то что реагировать. Грен немедленно сел ближе, обнял Дэна за плечи.
— Это уже прошло, — мягко сказал он. — Просто дыши, медленно и глубоко.
Дышать было сложно. Хотелось убежать, забиться куда-нибудь в укромное место. Но Грен и Туу-Тикки были рядом, система сообщала о полном отсутствии опасности для жизни, и Дэн понемногу успокоился. Он вытел влажные ладони о джинсы — и тут пришли гнев и ярость, вместе, как алое марево, застившее глаза.
Сначала Дэн матерился про себя. Потом — вслух, но тихо, от души повторяя весь тот набор обсценной лексики, которым обзавелся за свои восемь лет. Потом он не выдержал, вскочил на ноги, сжав кулаки, и принялся орать так, что в панорамных окнах гудели стекла, и топать. Ему хотелось ударить, смять, изуродовать тех, кто над ним издевался, кто не считал человеком, кто насмехался, считая, что киборг никогда не ответит тем же.
Наконец ему стало смешно. Он упал обратно на диван и принялся смеяться, смеяться до слез и боли в животе и ребрах, сам не зная над чем. В голове всплывали все комичные случаи из его жизни — от приказа поцеловать Олега до Ланса, допытывавшегося, зачем зайчики из мультфильма собирают явно ядовитые грибы. Постепенно смех перешел в рыдания. Дэн плакал и плакал, не в силах остановиться, а Туу-Тикки и Грен обнимали его. Туу-Тикки ласково гладила по голове, и Дэн начал подвывать. Все горе, вся обида, печаль и тоска, которым он не давал прорваться, освободились разом и выходили со слезами. Из носа текло, глаза опухли, в горле стоял ком. Туу-Тикки, как ребенку, вытирала ему сопли, и от этого хотелось плакать еще сильнее.
Наконец Дэн обессилел. Нет, он не успокоился, слезы продолжали течь, но он чувствовал себя так, словно вот-вот рассыплется. Внутри было пусто и гулко, ничего не осталось. Дэн неуклюже повернулся и уткнулся лицом Туу-Тикки в подол, а она все гладила и гладила его по голове и плечам.
На соседнем диване зашевелился Эндрю. Грен накрыл ноги Дэна пледом, хотя в комнате было тепло, и ушел на кухню. Вернулся, неся Эндрю большую чашку кофе.
— Спасибо, — поблагодарил тот. Перегнулся через спинку дивана, глянул на Дэна, вздохнул. — Все, Дэн. Теперь ты свой собственный.
Дэн не отозвался — не было сил.
— Спасибо, Эндрю, — ответила за него Туу-Тикки. — Пирог, я думаю, готов.
— Угу, сейчас очухаюсь и настану на него. Давно я не был в земной ноосфере. Тут еще интереснее, чем раньше. Вы не против, если я упаду у вас на пару дней? Пошуршу тут.
— Конечно, оставайся, — ответил Грен. — Здесь и правда пора навести порядок.
Дэн пришел в себя и отлепился от Туу-Тикки только через пару часов. Эти два часа его ничего не интересовало — ни вкусный запах черничного пирога из кухни, ни Баста, устроившаяся на нем и трогавшая волосы лапой, ни разговоры Эндрю и Грена. Он так и лежал на диване, прижавшись к Туу-Тикки и потихоньку отправляя системные запросы. На первый взгляд все было как обычно: датчики во всех тканях и мышцах по-прежнему сообщали процессору о состоянии тела и у Дэна был доступ к этим данным; он по-прежнему мог управлять работой желёз, вполне осознанно; никуда не делся боевой режим; органическая память тоже была в полном порядке. Дэн на пробу зашел на домашний сервер, запустил на вечно включенном компьютере Туу-Тикки графический редактор, удаленно нарисовал кривого розового крокодила, стер.
— Я очень… грязно ругался? — наконец негромко спросил он.