Дэн заглянул в мультиварку, где поднималось тесто для дрожжевых оладий. Почти подошло. Значит, можно разогревать сковородки. Одновременно он слушал разговоры в гостиной. Туу-Тикки уже проснулась и спустилась, Грен тоже.
— Мама! — радостно говорила Тая. — Как я соскучилась!
— Хорошо пели?
— Просто отлично! Мне очень понравилось. На будущий год снова полечу.
— Когда тебе на работу?
— В понедельник. Сегодня ведь суббота, да?
— Суббота.
— Как там мои цветы? Ты их поливала?
— А как же, котенок!
— На конюшню ездила?
— Пару раз. Дейдара в порядке, но очень по тебе скучает.
— Я по ней тоже. Сейчас выпью кофе, переоденусь и поеду к ней. Моя машина в гараже?
— И машина в гараже, и велосипед заряжен.
— Ну тогда точно на велосипеде. Папа, привет! Пап, а Элиас насовсем приехал. Я его уговорила.
Дэн перевернул первую партию оладьев и передернул плечами. То, что Элиас будет жить в этом доме, его не обрадовало. У Таи-то есть свой.
Лорри заскулил у двери, роняя на пол слюни. Духи немедленно вытерли лужицу.
— Я тебя кормить не буду, — сказал Дэн псу. — У тебя есть хозяйка.
— Лорри, иди сюда! — позвала Тая. — Сейчас гулять поедем. Гулять-гулять!
Энтузиазм и восторженность Таи были сродни полининым. И отчего-то напрягали. Дэн слышал, как она убежала наверх в сопровождении Лорри. В гостиной негромко разговаривали Элиас и Грен.
— Значит, все-таки останешься? — спрашивал Грен. — Если тебя интересует мое мнение — давно пора.
— Что это за жизнь — видеться пару раз в месяц и в отпуске? — добавила Туу-Тикки.
— Да знаю я, — устало ответил Элиас. Голос у него был очень похож на гренов, но не такой молодой. — Хотелось денег подкопить. Работу я найду не сразу, а сидеть у вас на шее ни малейшего желания не испытываю.
— Откуда столько пессимизма? — удивился Грен. — Мы же с тобой обсуждали все это не раз и не два. У тебя есть документы, ты уже не раз играл здесь как сессионный музыкант, ты всегда можешь выступать с нами — нам нужен флейтист, наконец, ты мультиинструменталист и никогда не останешься без работы.
— Жилье здесь, конечно, не дешевеет… — вздохнула Туу-Тикки.
— Я буду жить с Таей, — неохотно признался Элиас. — Это ее условие.
— Вам давно пора съехаться, — Грен явно одобрял эту идею.
Дэн тоже ее одобрял.
— Грен, — уныло сказал Элиас, — я вдвое старше ее. Это… неприлично, не знаю.
— По-моему, ты сам себя накрутил и думаешь глупости, — голос Туу-Тикки звучал очень уверенно. — Во-первых, Тая хочет с тобой жить. Во-вторых, вам и правда давно пора съехаться. Пожить вместе, притереться друг к другу не в формате бродячей команды, а в формате обычной человеческой жизни. И потом — что значит разница в двадцать пять лет? Эшу за тысячу, а Дани…
— Вот не надо приводить их в пример, — недовольно отозвался Элиас. — Маг-перевертыш и киборг-сидхе. А мы с Таей — просто люди. Из разных мест, времен, с разными судьбами…
— Что на тебя нашло? — тихо спросил Грен. — Ты же уже решился. Давно решился.
— Не знаю, — глухо ответил Элиас. — Извини. Нервы.
Дэн начал накрывать на стол, резать сыр и соленую рыбу. Перелил сливки из пакета в сливочник, расставил свои любимые — белые с золотой лентой по краю — чашки. Подумав, нарезал салат. За зеленью пришлось идти в сад. Дэн быстро надергал укропа и базилика и вернулся.
В кухню как раз заглядывала Тая, переодевшаяся в футболку с лошадиной головой и бежевые облегающие брюки странного кроя.
— Как вкусно пахнет! — сказала она. — Так я зову остальных?
— Зови, — кивнул Дэн.
Сначала ели в молчании. Тая налила себе пополам кофе и сливок, но сахара класть не стала. Элиас пил сладкий черный кофе.
— Как хорошо дома, — Тая отставила чашку и потянулась. — Нет, на «Стриксе» тоже весело, и петь здорово, но дома… Мам, мне на мобильник не звонили?
— Нет, котенок, — ответила Туу-Тикки, прожевав оладью. — Дэн, оладьи просто потрясающие. Спасибо, солнышко.
Тая, значит, «котенок». А Дэн — он «солнышко». Интересно, почему так?
Баста вспрыгнула на свободный стул и потерлась о локоть Элиаса.
— Как хорошо, Баста, что ты черная, — погладил кошку Элиас.
— Ты бы завязывал с черной одеждой, — заметил Грен. — Черное старит.
— Как будто если я оденусь в голубое, мне станет хоть на год меньше пятидесяти, — буркнул Элиас.
— Пятьдесят — не возраст, — уверенно сказала Тая, сидевшая рядом с ним, и поцеловала Элиаса в щеку. — Я люблю тебя, а не твою молодость. Перестань комплексовать.
— Действительно, — согласилась Туу-Тикки. — Ты пять лет ждал таиного совершеннолетия, потом два года ходил вокруг да около…
— А я пять лет ждала своего совершеннолетия, — добавила Тая, — и два года ждала, пока ты решишься. Эли, ну правда, что это с тобой?
Элиас энергично потер лицо руками.
— И правда, что это со мной? — вздохнул он. — Простите. Кажется, я просто устал. И не представляю, за что хвататься.
— Пока — отдыхай, — посоветовал Грен. — Поживи недельку у нас, пока Тая будет входить в рабочий ритм. Постепенно перевезешь вещи…
— Да у меня тех вещей, — отмахнулся Элиас. — Столько лет на «Стриксе» — особенно не разбежишься. И я еще вернусь туда за остальными инструментами.
— Что ж ты Дани не попросил тебе помочь с вещами? — удивилась Туу-Тикки. — И почему они с Эшу носа не кажут?
— Дани, — лукаво улыбнулась Тая, — боится показываться Дэну на глаза.
— Я ему благодарен, — подал голос Дэн. — Хотя встречаться пока не хочу.
— Ну вот и он не хочет, — вздохнул Элиас. — Это же не Эшу с его «делай добро, бросай его в воду, оно не пропадет — добром к тебе вернется». И то я не уверен, что он учитывает вторую часть пословицы.
— Зная Эшу, — уверенно сказал Грен, — могу поклясться, что не учитывает.
Дэн сидел на садовых качелях и гладил Басту. Тая, на прощание перецеловав всю семью, включая Дэна, укатила с довольным Лорри, деловито рысившим рядом с голубым велосипедом. Элиас зеркалом вернулся на «Стрикс» за еще двумя саксофонами и коллекцией флейт. Туу-Тикки уехала закупаться продуктами — ей нравилось делать это одной, так что Грен остался дома. Дэн бы как раз не отказался поездить по магазинам и рынкам, но его Туу-Тикки с собой не позвала.
Дэн был мрачен, хотя и сам понимал, насколько это глупо. Да, его новая семья несколько обширнее, чем он успел привыкнуть. Но он ведь знал об этом заранее. Четверо детей, братья и сестры Грена и Туу-Тикки… Но чувствовал он себя все равно паршиво.
Грен вышел в сад, уверенно подошел к качелям и сел рядом с Дэном.
— Ревнуешь, — уверенно сказал он.
— Да, — подумав, подтвердил Дэн. — Это глупо?
— Это просто есть, — пожал плечами Грен.
— И для моего эмоционального возраста естественно, — Дэн был недоволен и собой, и ситуацией.
— В общем, да. Ты еще не настолько уверен в нас, чтобы спокойно воспринимать то, что считаешь конкуренцией.
— Думаешь, проблема в уверенности? — Дэн повернулся к Грену.
Тот кивнул.
— Оуэн тоже ревновал, когда появился Лерой?
— Оуэн к тому моменту прожил у нас несколько месяцев и привык на нас полагаться. А ты ни на кого полагаться не привык.
— Неправда. Я полагался на свою команду, пока…
— Пока они, как ты чувствуешь, тебя не предали.
Дэн отвернулся. Ему было стыдно за свои чувства, но они до сих пор не переменились.
— Если бы они хотя бы спросили, что я думаю о ситуации, — начал он. — Но им и в голову не пришло.
— За тобой не водится говорить о своих чувствах, делиться ими.
— Иногда я это все-таки делал.
— Видимо, очень иногда. Ты ведь ничем не дал понять ни Теду, ни Полине, ни капитану, что тебе чем-то не нравится происходящее, верно?