— Мне даже в голову не пришло.
— Потому что человеческая часть в тебе давно победила то, что было от киборга. Эндрю только завершил процесс.
Дэн свернулся вокруг Туу-Тикки клубком.
— У тебя юбка приятно пахнет. Ты вся приятно пахнешь.
— Это духи.
— И твой табак. Мне нравится запах. Успокаивает.
— Это хорошо. И то, что ты больше не боишься прикосновений, тоже хорошо.
— Я знаю, что вы не причините мне боли.
— Ты и про команду это знал.
— Но не чувствовал. А тут — чувствую. Это потому, что вы не люди. Людям я не доверяю.
— Люди очень разные.
— Все равно. И вы никогда не сердитесь, не кричите и не угрожаете.
— Ну, идея Таи о конюшне тебя сегодня напугала.
— Ты почувствовала?
— Конечно.
Дэн взял Туу-Тикки за руку.
— Ты поэтому сказала, что такие вещи наскоком не решаются?
— Да. Хотя мысль очень хорошая.
— Почему? Я никогда не работал с животными. Никогда не видел живых лошадей. Ничего о них не знаю. И я сейчас подумал — все эти человеческие коммуникации… Я в них ничего не понимаю. Как будто людям недостаточно просто говорить по делу. А я не понимаю, почему, и не понимаю, когда и о чем говорить не по делу. Тем более с чужими людьми. Теду и Полине было достаточно того, что я слушаю.
— Этого многим достаточно. Но людям еще нужно, чтобы другие помнили о том, что для них важно. Если человек много говорит о своих детях, задай про них вопрос, когда у вас будет деловая беседа. В самом начале, сразу после приветствия. Человеку будет приятно, он проникнется к тебе расположением. Если человеку важны его домашние животные, спроси о них. Если работа или хобби — о работе или хобби. Только твой интерес должен быть искренним. Такие вещи сближают и создают более прочные социальные связи, чем чисто деловые взаимодействия.
— А если я знаю, что буду взаимодействовать с этим человеком только один раз?
— Тогда такие личные беседы не обязательны. Но если ты предполагаешь закрепить и продолжить контакт, они нужны.
— Я не знал.
— Теперь знаешь.
— Спасибо. Этого мне никто еще не объяснял.
— Люди редко задумываются о таких вещах.
— Но ты задумываешься. Потому что ты не человек?
— Потому что когда объясняешь ребенку что-то, что кажется тебе очевидным, понимаешь, что это вовсе не очевидно.
— Тогда объясни мне, почему ты хочешь, чтобы я работал на конюшне.
— На ранчо «Белый ветер».
— Ну да. Тебе это зачем-то нужно.
— Ты не против, если я закурю? — спросила Туу-Тикки.
— Не против. Я же говорил, мне нравится запах.
Духи принесли трубку, табак и зажигалку. Туу-Тикки закурила. Дым пах черносливом и натуральной выделанной кожей.
— Мы дружим с Линдой и Лусом Шмидтами, это владельцы ранчо. Мы с Таей учились там ездить верхом, у них Тая держит свою лошадь. Они хорошие люди и занимаются нужным и интересным делом — разводят лошадей, дают уроки верховой езды, сдают лошадей в аренду ролевикам и реконструкторам. У них несколько работников. Один уже состарился и скоро не сможет работать.
— Гарри, я помню.
— Скоро он уйдет. Найти человека на такую работу сложно: нужно желание работать с лошадьми, нужна физическая сила — там много тяжелой немеханизированной работы, да и ранчо далеко от города и мунициальным транспортом туда не добраться. Если бы ты согласился работать там, это бы была существенная помощь людям, которые для нас важны. Но это только одна сторона монеты.
— А вторая?
— Ты привык к самостоятельности. К тому, что ты зарабатываешь деньги. Чем дальше, тем тяжелее тебе будет полностью зависеть от нас. Кроме того, работа с животными врачует душевные раны. Животное не предаст, не разлюбит, не обидит ни нечаянно, ни нарочно. Вдобавок там тебя научат ездить верхом, а это здорово.
— Когда я смогу себя обеспечивать, мне надо будет жить отдельно? — напряженно спросил Дэн.
— Нет, солнышко, что ты! Конечно, нет. Чем бы ты ни занимался, где бы ни работал, ты всегда можешь жить в этом доме.
— Но ваши выросшие дети все живут отдельно.
— Они так захотели. Дети вырастают и покидают родителей, чтобы жить своей жизнью.
— Думаешь, я тоже вырасту?
— Рано или поздно.
— И захочу свою семью?
— Это не обязательно. Лерой давно живет отдельно, но семьи у него нет. Есть друзья, есть коллеги, есть приятели.
— Почему?
— Ну вот такой он у нас.
— Нет скрипта создания семьи?
— Возможно. Но Лерой еще и асексуален, то есть у него нет потребности в сексе с кем-то, а секс — важная составляющая в семейных отношениях. Если он найдет другого асексуала, с которым захочет жить вместе, у него будет семья. Пока не нашел. Но, мне кажется, он ищет.
— Киборги программно асексуальны. И у меня нет скрипта создания семьи. Хотя мне уже восемь.
— У тебя неоткуда взяться скриптам. Их создают с опорой на значимых взрослых, а первый значимый взрослый в твоей жизни появился, когда тебе было уже семь. Хозяева не считаются.
— Но я могу научиться у вас с Греном.
— Можешь, — согласилась Туу-Тикки. — И программный контроль с твоего тела снят, так что, если судить по твоим братьям, асексуальность — не твой вариант. Они в этом отношении весьма активны.
— Ты про Дани и Дэниэла?
— Про них.
— Я другой.
— Но у вас много общего.
— Включая кровь ши?
— Да. У тебя она есть и, пожалуй, не меньше, чем у Дани. Она активируется понемногу. Ты заметил, у тебя поменялись глаза?
— Я думал, мне показалось. Я никогда не присматривался к своим глазам. Мне было неинтересно.
— Они были просто голубые, когда ты только попал сюда. Сейчас у тебя вокруг зрачка кольцо чистой зелени, а внешняя сторона радужки стала ярко-черной. Трехцветные глаза — признак ши.
— Тогда почему у вас с Греном они просто синие?
— Не просто, — Туу-Тикки наклонилась над Дэном и он всмотрелся.
Черное кольцо вокруг радужки. Глубокий, насыщенный синий цвет в середине. И ярко-голубое, как небо, узкое кольцо вокруг зрачка.
— Ох, — выдохнул Дэн. — Красиво. И что, люди не будут этого замечать?
— Трехцветные глаза у людей встречаются. У того же Лероя — золото, серый и черный. Хотя в нем тоже есть примесь крови ши. У Таи просто серо-синие глаза, у Элиаса — серые с черным, у Алекса — зеленые с черным, у Оуэна — карие с зеленью.
— Алекса я не видел.
— Он аспирант в Массачусетском технологическом университете. Это на другом конце страны. Он так занят, что даже на каникулы не приезжает. Только звонит.
— Ты скучаешь?
— Немного. Остальные-то живут в этом городе.
— Я тоже скучаю по Теду и Полине, — признался Дэн. — И по команде.
— Ты мог бы вернуться. Поймаем Эшу и Дани, накрутим им хвосты…
Дэн помотал головой.
— Я не хочу.
— Все еще обижен на них?
— Просто не хочу, — коротко сказал Дэн. — У меня исчезли почти все шрамы и слишком быстро растут волосы, — неожиданно сообщил он. — Отчего? Это неестественно.
Туу-Тикки улыбнулась ему.
— Ты пьешь воду, через которую пропущен поток Живой Жизни, — объяснила она. — Каждый день. Он воссоздает твое тело по исходной форме. Медленно и неотвратимо.
— Зачем? — удивился Дэн. — Я здоров. Шрамы — это просто косметический дефект. Он ни на что не влияют.
— Ну, скажем, затем, что я так захотела, — призналась Туу-Тикки. — Ты можешь перестать, если тебе не нравится.
Дэн хмыкнул.
— Мне просто было странно. И что, мне теперь всегда пить эту воду?
— Еще месяц. У тебя что-то неладное с зубами.
Дэн хмыкнул снова и признался:
— У меня просто остался последний зубной ряд. Боевым киборгам закладывают по пять комплектов зубных зародышей на передние зубы и по четыре на моляры. И что, снова будет по пять комплектов?
— Видимо, — согласилась Туу-Тикки. — Так что ешь побольше сыра и вообще продуктов, богатых кальцием.