— Научусь, — коротко ответил Дэн.
Судя по всему, работы тут и правда было много. Но Дэну ранчо скорее понравилось. Людей мало и все заняты делом.
— О ветеринарном деле что-нибудь знаешь? — спросил Лус.
— Основы первой помощи для людей, — отрапортовал Дэн.
— Ну и то хорошо. Лошадей ты не боишься, это я уже вижу. У нас их сейчас двадцать пять, считая с Дейдарой. Два жеребца-производителя, пять жеребят, остальные мерины и кобылы. Восемь сейчас в аренде, скоро парад в городе. Двух взяли реконструкторы для турнира. Все лошади выезжены, ходят под седлом и в упряжке. Ты сам откуда?
Дэн вспомнил инструкцию Грена и ответил:
— Россия.
— То-то у тебя акцент знакомый. У Таи тоже поначалу такой был, прошел потом. И у тебя пройдет. Живешь где?
— У миссис Шук.
— Совсем рядом. Тут на велосипеде полчаса. Но зимой на нем не наездишься — дожди. Выпиваешь?
— Нет.
— Совсем нет? — испытующе спросил Лус.
— Совсем, — кивнул Дэн.
— Это правильно. У нас пить запрещено, а к лошадям спьяну вообще не подходи — зашибить могут. Рабочий день начинается в семь, заканчивается тоже в семь. Ну это если полный. Шесть дней в неделю, один выходной. Много работы.
— Я вижу.
— Платить будем двадцать долларов в час, это минималка. Но мы даем страховку от несчастного случая и отпуск не две недели в год, а четыре. Плюс премиальные. Плюс чаевые от клиентов. Верхом ездить научим. Если способный — обучим на инструктора, но это года два. Тогда будешь больше получать. Машину водить умеешь?
— Умею. Аэромобиль и с двигателем внутреннего сгорания.
— Молодец. Разрешение на работу есть?
— Есть гражданство. Я давно из России уехал.
— Работал где?
— Работал, — Дэн был лаконичен. — Грузчиком.
Ему и правда приходилось грузить товары на «Космическом Мозгоеде», так что формально Дэн не солгал.
— Школу закончил?
— Нет.
— Эт ничего. Лет тебе сколько?
— Двадцать три.
Лус, заведший Дэна далеко за ранчо, на холм, откуда были видны все постройки и бродившие по траве лошади, окинул его внимательным взглядом.
— Ну как, решил что? Или будешь полегче искать?
Дэн нашел взглядом Туу-Тикки, которая верхом на черной лошади ехала по холму далеко слева. Потом отыскал Дейдару, которая носилась по леваде, словно летя над травой. И сказал:
— Я приду завтра. К семи?
— К семи. Первый месяц будем платить наличными, потом, если останешься, перечислением на карту. Расчет у нас по субботам. Пойдем, с Линдой тебя познакомлю. Вон она вернулась уже.
========== 14 ==========
Дэн сосредоточенно мыл Миледи — кобылу восьми лет, которая питала к нему особено нежные чувства. Дэна любили все лошади, даже Дейдара, которая не позволяла седлать себя никому, кроме Таи, и уж тем более никому, кроме Таи, не позволяла на себя садиться. Это было странно — отношение лошадей. Чем Дэн им так приглянулся, он и сам не знал. Может, на конский нюх, он приятно пах. Или что-то еще в этом роде. Дэн ладил даже с жеребцами-производителями.
Солнечные лучи зажигали радуги в мыльных пузырях на конской шкуре. Дэн вымыл левый бок Миледи и перешел на правую сторону, чтобы как следует намылить гриву. С утра Миледи вздумалось поваляться на пыльной, выбитой копытами земле, а после обеда ее должны были забрать для свадебного выезда — вместе с Перл. Вот и приходилось отмывать. Конечно, грива и хвост до обеда не высохнут, но расчесать можно и мокрые, а высохнут они уже по дороге, в фургоне.
Мыть лошадей Дэну нравилось. И нравилось ездить верхом — он освоил это замысловатое умение, несколько дней понаблюдав за Линдой и Лусом. Когда он впервые сел в седло, то просто скопировал посадку Луса и его манеру держаться. «Главный лошадиный секрет», который ему рассказала Тая, Дэн тоже учитывал. И действительно, кони под ним слушались мельчайших изменений в натяжении повода, причем не только Миледи, но и капризный Юргис, на котором Дэн поехал на спор. Линда была довольна.
Чистить денники — занятие малоприятное, но необходимое, и от него Дэн не увиливал. Но мыть лошадей, ездить верхом, помогать перековывать и учиться кузнечному делу ему нравилось больше. В этом было что-то умиротворяющее. Ничего общего ни с чем из того, что он делал раньше. Ничего такого, в чем могла бы помочь собственная база данных. В программе были прописаны нюансы человеческих эмоциональных проявлений, но не лошадиных.
А еще работа на конюшне задействовала совершенно другие группы мышц, чем боевой режим. И это Дэна тоже радовало. Он понимал, что не разучится драться — боевые программы никуда не делись, да он и не хотел, чтобы они исчезли. Но то, что их не приходится применять, то, что он уже давно не переходил в боевой режим, его успокаивало. Этот мир, этот город Дэн воспринимал как безопасный. И не только потому, что здесь нет и не будет DEX-компани. Он знал, что люди воюют и здесь, но к нему это отношения не имело. И не будет иметь, если он не захочет — а он не захочет. Хватит. Навоевался.
Миледи переступила задними ногами и обернулась, когда Дэн начал намыливать ей правый бок. Дэн похлопал ладонью по мокрой шкуре, сказал несколько ласковых слов. Лошадь согласно фыркнула.
Туу-Тикки была совершенно права, когда посоветовала Дэну пойти работать на ранчо. Он понял это уже к концу второй недели. Общение с лошадьми развивало эмпатию — то самое тонкое и невербализуемое ощущение, что позволяло Теду и Полине понимать, что и почему чувствует сам Дэн, хотя, казалось бы, он не выдавал себя никакими внешними проявлениями. Да, в общении с людьми Дэн всегда знал, какие эмоции они испытывают, но далеко не всегда понимал, почему. С лошадьми в этом смысле было проще, хотя сказать, что им нравится или не нравится, они и не могли. Но иногда, чем дальше, тем чаще, к Дэну приходили короткие вспышки озарения: Каро отошел от остальных и грызет ограду, потому что ему скучно и его давно не брали под седло; Миледи нравится ходить в упряжке с Перл и не нравится — с Клео; Юргис капризничает под всадником, потому что ему неприятен запах человеческой косметики и бытовой химии в девяти случаях из десяти; Крона всегда выбирает Туу-Тикки, потому что Кроне очень нравится запах трубочного табака; годовичок Ронни не играет в мяч, потому что ее настораживает его фиолетовый цвет; Дейдара капризничает, потому что скучает по Тае, которая приезжает только в выходные.
Со временем Дэн обнаружил, что это понимание постепенно стало распространяться и на людей. На ранчо «Белый ветер», кроме него, было еще три работника — Гарри, который так и не уволился, остался работать сторожем; сороколетний мексиканец Адольфо Перес, занимавшийся преимущественно упряжью и постоянно куривший самокрутки — табак Перес выращивал сам, на заднем дворе своего дома; Мэри Маккинли, высокая крупная ирландка с блекло-рыжими волосами, которая, как и Дэн, занималась всем понемногу и была выше Дэна на полголовы. Лус, полное имя которого было Льюис, и Линда тоже работали, не покладая рук.
Нельзя сказать, что Дэн подружился с ними. Но он их понимал. И знал, что на ранчо его считают замкнутым, но надежным. Он не болтал ни с кем просто ради болтовни, но всегда готов был выслушать, и это ценили. Правда, к клиентам, приезжавшим покататься верхом или выбрать лошадей для выезда или турнира, он не выходил никогда — не чувствовал себя готовым к общению с незнакомыми людьми. Впрочем, конюх — фигура малозаметная. Клиенты почти не обращали на него внимания.