— Все это не предотвратит срывов и уничтожения тех киборгов, которые только осознали себя, — сказал Дэн, глядя в кружку. — Не все такие везучие и терпеливые, как я.
— Я знаю, — кивнул Дани. — Но два месяца назад был принят закон, по которому все киборги обязаны пройти тесты на разумность. Разумные — отправляются в систему реабилитации и социализации. А тех, кто тесты не прошел, будут беречь — новых-то взять неоткуда.
— Что за система? — спросил Дэн.
— Да, мне тоже интересно, — подключилась Туу-Тикки. — Детские дома?
— Продвинутая система усыновления, — покачал головой Эшу. — С жестким отбором опекунов. Кстати, старшие Лендеры одними из первых отправили на тестирование своих киборгов. Два разумных, третий — нет. Будут им теперь платить за работу и социализировать по мере сил.
— Невыгодно, — покачал головой Дэн. — Новая «семерка» стоит девять тысяч. А тут им еще и платить придется. Ведь для того и покупали, чтобы работникам не платить.
— Тем владельцам, которые сами хотят заниматься социализацией своих киборгов, выплачивают пособие и компенсацию, — объяснил Дани. — И они должны пройти обучение. Так что те, кто хочет киборгов приводить в человеческий вид, на этом ничего не теряют, а кто не хочет, просто передают их в другие семьи. Плюс изъятие любого киборга в случае жестокого обращения.
— Даже Ириенов? — не поверил Дэн.
— Ириены не разумны, — вздохнул Эшу. — Ириены и Мари. А вот Бонды и Дексы — вполне. И, кстати, желающих взять разумного киборга в семью довольно много.
— Потому что удобно, — сказал Дани. — Киборга может взять и семья, которой по ряду причин не разрешено усыновление. Разумный киборг — это ребенок, который уже вырос и может помогать. Разумных киборгов нарасхват берут пожилые пары, которым нужна помощь и присмотр.
— Человечество изо всех сил бросилось подтверждать свой гуманизм, — ухмыльнулся Эшу. — Благо есть повод.
— Эдак на всех желающих разумных киборгов не хватит, — улыбнулся Грен.
— Новые подрастут. Производство в мире Дэна всего четыре месяца как остановлено. Пока еще «новорожденные» в разум войдут… Раньше двух лет их тестировать бессмысленно.
— За эти два года большинство Дексов погибнут в войнах и локальных стычках, — коротко сказал Дэн. — А тех, кто в собственности у пиратов и прочего отребья, просто не отправят на тестирование.
— Мы знаем, — кивнул Дани. — Но мы сделали все, что могли сделать, Дэн. Дальше эта сиуация будет разрешаться уже чисто человеческими силами.
— Вы и так сделали очень много, — подтвердила Туу-Тикки. — Остановить узаконенное рабовладение в четырех ветках реальности — это невероятно. А уж запустить программу реабилитации… Это потрясающе.
— Спасибо, — кивнул Эшу. — И кстати, Дэн, по всем версиям Макса Уайтера мы тоже прошлись.
Дэн передернулся. Вспоминать бывшего хозяина он не хотел и не любил.
— Идея, правда, не моя, — продолжал Эшу. — Позаимствовал у Йодзу.
— Боюсь представить, — протянул Грен. — Кот жесток.
— Я тоже кот, — напомнил Эшу. — И мне понравилось что, что он сделал с… в общем, сделал когда-то для меня. Ну и удачу я от Уайтеров отвернул.
— Он и так в тюрьме, — сказал Дэн.
— О, испортить жизнь тому, кто и так в тюрьме, куда проще, чем тому, кто еще на свободе.
— Думаю, — вклинился Дани, — Уайтер сейчас очень и очень хочет скорейшей смерти. Но ему не светит. Не в ближайшие пятьдесят лет.
Дэн заметил, как синие глаза Эшу полыхнули зеленью, и не стал спрашивать, что именно Эшу сделал с Максом Уайтером. Не за праздничным столом и не в присутствии Туу-Тикки.
Эшу неторопливо пил чай, отказавшись от десерта. Дэн и Дани на пару уничтожали торт — Грен отрезал себе совсем маленький кусочек, Туу-Тикки сладкого не ела совсем.
— Давайте я сыграю после ужина, — предложил Дани, отрываясь от торта. На кончике носа у него повисла капелька взбитых сливок. Эшу снял ее пальцем и слизнул. — Только я.
— И мы все дружно уйдем в магический транс? — спросил Эшу. — Я не против, но устоит ли дом?
— Устоит. Здесь защиты Эйрик и Хаору ставили, ты сам говорил. Мне их не снести. Да и тебе тоже. Зато… — он посмотрел на Дэна.
— Что? — спросил тот.
— Я буду играть для тебя, — объяснил Дани. — Может быть, это разбудит твою магию.
Глаза у него были спокойные и ясные. Трехцветные. Золото, голубизна и черная окантовка.
========== 20 ==========
Музыкальный инструмент Дани больше всего был похож на центаврианский корабль — черно-фиолетовая тарелка с восемью симметричными впадинами на корпусе и выступом сверху. Тот и правда достал его словно из воздуха — вот не было ничего, и вот он в руках Дани, уютно усевшегося рядом с елкой. Эшу примострился напротив, Туу-Тикки и Грен сели неподалеку, тоже на пол, по обе стороны от Дэна.
Дани пробежался пальцами по корпусу инструмента. Звук, который он извлек, Дэну не с чем было сравнить — он никогда не слышал ничего подобного. Гулкий, глубокий, вибрирующий.
Дани начал играть — что-то незнакомое, непонятное. Тимур вскарабкался к Дэну на колени и тяжело вздохнул. Эшу закрыл глаза, и через некоторое время отражения пламени в стеклянных игрушках словно оторвались от них и поплыли по комнате. Дэн проморгался, но они и правда плыли в воздухе, ни на что не опираясь.
Дэн присмотрелся к Грену и Туу-Тикки. Они тоже изменились. Другой запах — трава, и мох, и морская вода. Другие лица. Не совсем другие, но человеческого в них осталось совсем мало. У Туу-Тикки, кажется, даже уши заострились. И у Грена — тоже. Значит, они все время носят маски? Даже дома, с Дэном? Или это так действует музыка?
Эшу изменился больше всех. Синяя кожа в странных узорах, острые черные когти, алые глаза. Вот так он выглядит на самом деле? Но Эшу шевельнулся, улегся на пол — уже не гуманоид, а огромый черный в синих узорах кот.
Тимур заскулил, прижался к Дэну сильнее. Он явно боялся этого кота. А вот Баста не боялась — подошла, зацепила лапой кончик черного хвоста и принялась ловить его, подергивающийся и нервный.
Дани все играл. Его музыка проникала куда-то под кожу, под ребра, в самую глубину. Огоньки свечей оторвались от фитилей и плавали под потолком, и в то же время оставались на месте.
А потом Дэн почувствовал, как горячо ладоням и кончикам пальцев. Он посмотрел на свои руки. Под кожей словно рдели угли, а потом, с новой мелодией, с новым звуком, на пальцах вспыхнули языки огня — яркие, живые, не обжигающие. Дэн смотрел и смотрел на них, а пламя все пылало. Он сжал ладонь в кулак, потом разжал — и на ладони заплясал сгусток оранжевого огня. Дэн повел рукой вправо, влево. Огонь следовал за ладонью, не причиняя ей вреда, только согревая. Дэн перекинул пламя с ладони на ладонь, слегка подкинул вверх, поймал на кончики пальцев. Это был его огонь. Пламя, рожденное его сущностью.
Глаза защипало. Дэн поморгал, прогоняя слезы с ресниц. Задумался — и пламя стало зеленым, как он и захотел, потом синим, фиолетовым, алым. Дэн играл с огнем в руках, как с мячиком, а Дани все стучал и стучал пальцами по своему странному инструменту.
Эшу перевернулся на спину и замурлыкал во всю мощь. Дэн резко сжал ладони в кулаки, и пламя погасло. Тимур вздохнул с прискуливанием. Дэн подобрался поближе к Эшу, оставив щенка рядом с Греном, и провел ладонью по темно-серому меху на груди и брюхе кота. Тот замурчал еще громче. Дэн гладил и гладил его, наслаждаясь шелковистым теплом. Дани играл. А потом Эшу повернулся — и Дэн оказался в кольце его лап, и это было хорошо. Тепло и уютно. И пламя в ладони вспыхнуло снова — алое и синее, а потом оранжевое. И это было правильно и верно.