Я наслаждался вкусом Джибу-ни — кусочков утки, обмазанных крахмалом и тушеных с грибами и овощами. И постепенно чувствовал, как тепло разливается по телу, а разум расслабляется. Это вызывало лёгкий восторг.
Разве не к такой жизни я стремился? Вокруг меня было спиртное, мясо и самые разные люди, проходящие мимо. Чувствовал дуновение ветра, покачивание деревьев, шум текущей реки и жужжание насекомых. Всё это казалось таким прекрасным и стоило того, чтобы ждать с нетерпением.
Через некоторое время я пришёл в себя. Когда я снова посмотрел на Маюми, то был ошеломлён.
Она уже выпила целую бутылку сакэ, в ней было не менее полулитра, и её нежное лицо раскраснелось от алкоголя. Её светлая кожа казалась особенно розовой и соблазнительной в свете ламп.
Она спокойно смотрела на тарелки и держала чашку в руке. Её глаза были чистыми, как родниковая вода.
— Этого достаточно, ты всегда так много пьёшь? — я почувствовал, что для женщины выпить пол-литра крепкого сакэ — это много.
Маюми выглядела хрупкой, но она взглянула на меня и, очевидно, была немного пьяна.
Она покачала головой и неуверенно сказала:
— Раньше здесь не было никого, кто мог бы составить мне компанию.
— У тебя что, нет друзей? — с любопытством спросил я.
Маюми хихикнула, как распустившийся цветок:
— Как ты думаешь, кому из наших коллег из отдела понравится приходить поесть в грязный прилавок с едой?
Это заставило меня потерять дар речи. С нынешним статусом Маюми даже не задумываешься, что её друзья могут оказаться не друзьями. Кто придёт в такое шумное место поесть без причины? Они могли только подумать, что подобный приезд понизит их социальный статус, заставит потерять лицо.
— Тогда для меня большая честь быть первым человеком, который ужинает здесь с тобой, — насмешливо заявил я.
— А также первым мужчиной, которого я пригласила на свидание, — Маюми умно и остроумно ответила. — Когда другие мужчины приглашают меня на ужин, я даже не угощаю их, понимаешь?
— К счастью, это продуктовый киоск. Если бы это произошло в другом месте, и нас поймали, меня бы возненавидели все мужчины, — сказал я.
— Разве это не здорово? Я думаю, что еда здесь лучше, чем в пятизвездочных ресторанах, — Маюми ухмыльнулась, она казалась довольно радостной.
Кивнул, хотя блюда здесь были немного острыми, в них было больше жизни, и мне это тоже нравилось.
Пока мы болтали, телефон Маюми, лежавший на столе, завибрировал. Она грациозно подняла трубку, посмотрела, кто звонит, и ненадолго замолчала.
Затем ответила на звонок.
— Мам… Да… Я понял, я сделаю это… Хорошо… Ты хорошо заботишься о своем здоровье…
Когда она повесила трубку, её лицо оставалось спокойным. Маюми отложила телефон в сторону.
Наблюдая за всем этим я озадаченно спросил:
— Твоя мама звонила?
Она посмотрела на меня и кивнула:
— Разве ты не слышал?
— Что-то срочное?
— Нет.
— Тебе нужна помощь?
— Нет.
— Кажется, ты в плохом настроении.
— Ты действительно раздражаешь! — Маюми нахмурилась, выказывая нетерпение.
Я неловко улыбнулся:
— Уже наелся, а ты?
— Тогда пошли, — она быстро собралась, взяла свои вещи и встала.
Хотя сестренка Сая неоднократно отказывалась, Маюми всё равно заплатила и даже добавила несколько сотен йен на чаевые, сказав, что это для детей сестренки Сая. Сестра Сая, понимая её характер, не стала спорить и приняла деньги.
Когда мы шли к автостоянке, Маюми казалась немного озабоченной и тихо шла вперед.
Подойдя к машине, я заметил, как стало тихо под тусклым светом фонарей. Вдруг Маюми обернулась, её глаза смотрели на меня пристально. В этом свете её красивое лицо выглядело ещё более измученным.
— Что случилось? — Я почувствовал, что что-то случилось, но не понял, о чем она думает, поэтому промолчал.
— Могу я тебя обнять…
— Что?
Вместо ответа она раскрыла объятия. Я не стал отказываться или уклоняться, когда её прохладные руки обвились вокруг моей шеи. Я ощутил её аромат, смешанный с запахом алкоголя. Ниже груди явно ощущал её мягкие, но упругие формы.
Колеблясь некоторое время, я вздохнул и сочувственно обнял её, нежно поглаживая спину.