Линако бесстрашно смотрела на Кадзутоси, словно не испытывая эмоций.
Она равнодушно сказала:
— Кадзутоси, ты действительно разочаровываешь меня.
Она поняла, что отец уже прошёл точку невозврата, и поэтому обратилась к нему по имени Кадзутоси.
Но я не ожидала, что я столкнусь с последствиями, которых не заслуживаю. Ведь я не имею к этому никакого отношения.
Линако посмотрела на меня с чувством вины, хотя она не очень хорошо обо мне думала. То, что я пришёл один ради неё, тронуло её.
— Кадзутоси, ты не мужчина! Как ты можешь так обращаться со своей дочерью! — упрекнула Маюми, не сдержавшись.
Кадзутоси самодовольно рассмеялся и злобно посмотрел на Маюми:
— Ты, дикая девчонка, давно меня раздражаешь. Как только вопрос будет улажен, я преподам тебе урок! Если бы не эта старая карга, защищавшая тебя в прошлом, я бы давно бросил тебя на кровать и трахнул сотни раз! Кем ты себя возомнила? Ты просто стерва, воспитанная бабушкой моей дочери!
— Ты бесстыдный! Отвратительный! Подлый! — лицо Маюми покраснело от злости, и она пыталась освободиться, но верёвки не давали ей шанса.
Когда я увидел виноватый взгляд Линако и как моя начальница Маюми храбро старается противостоять, я не мог не восхититься этими женщинами. Их внутренняя сила и благородство резко выделялись на фоне суровой действительности.
Линако отличала добро от зла и помогала другим. Маюми непоколебимо противостояла несправедливости, что нечасто встретишь в жестоком мире. Они оставались воплощением женской доблести и силы духа, несмотря на давление и преграды.
В тот момент ситуация приобрела совершенно иной поворот. Мужчина с именем Леонардо, казалось, не понимал японского языка и не старался вникнуть в спор между Кадзутоси и двумя дамами. Он посмотрел на меня и, заметив, что я не проявляю ни малейшего страха, подошёл ко мне с восхищением.
Затем он сказал по-английски:
— Хотя ты скоро отправишься в ад, ты всё ещё храбрый человек. Я позволю тебе умереть быстро.
Я странно улыбнулся, чувствуя нарастающий интерес и азарт.
Затем я заговорил на филиппинском, который Кадзутоси и женщины не могли понять.
— У тебя длинное имя, необычно для этих место?
Высокий мужчина был слегка поражён, нахмурив брови, и ответил на том же языке:
— Вы говорите по филиппинский?
На самом деле я уже был знаком с языком, благодаря общению с Нацуко и директорами.
— Ты знаешь Чикахару по прозвищу «Тигр»? — продолжил я улыбаться, спрашивая про Лысого из «Восточного союза.»
Если моя способность говорить по-филиппинский произвела на него впечатление, то упоминание имени «Чикахару» вызвало у него выражение полного ошеломления!
— Кто ты такой? — его лицо стало серьёзным, и в этот момент я понял, что наша игра только начинается.
Филиппинские слова были понятны мне, поэтому я без стеснения предложил:
— Давайте перейдём в более тихое место, и я вам всё расскажу.
В глазах мужчины промелькнул огонёк, но он кивнул и жестом показал, чтобы я шёл вперёд.
Кадзутоси, не понимая ни слова из нашего разговора, поспешно спросил:
— Господин Леонардо! Что здесь происходит? Я ваш работодатель! Почему вы не ловите его? Я заплатил вам за работу!
Леонардо направил пистолет на Кадзутоси и холодно сказал:
— Вы нас наняли, но как мы работаем — это не ваше дело!
Кадзутоси был так напуган, что упал на пол. Он дрожал и покрылся холодным потом, не смея больше ничего сказать.
Я не обратил на Кадзутоси больше никакого внимания и повёл мужчину в другой угол.
Убедившись, что нас никто не видит, я обернулся и спросил на филиппинском:
— Почему «Акулы» пришли в Токио? Вы не боитесь «Восточного союза»?
Когда он услышал «Акулы» и «Восточный союз», его зрачки сузились, а пистолет снова уставился на мою голову.
Он хрипло спросил:
— Кто ты? Как ты нас узнал? Какие у тебя отношения с «Восточным союзом»?
Я покачал головой с горькой улыбкой:
— Если бы я был из «Восточного союза», вы бы не ушли отсюда живыми.
Мужчина явно не собирался расслабляться. Чем больше он смотрел на меня, тем больше чувствовал, что во мне что-то не так.