— Нет, не буду! — Жуна поспешно покачала головой. — Госпожа не идеальна, но хорошо ко мне относится. И я не расскажу брату.
Увидев искренние чувства Жуны, я остался доволен. Кажется, Тацуко сделала правильный выбор. Ей нужна партнёрша, помощница и, возможно, даже преемница.
— Ты можешь выйти. Я справлюсь здесь, — сказал я с улыбкой.
Жуна кивнула и тихо вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Подойдя к краю кровати я наклонился, чтобы посмотреть на спящую Тацуко. Её лицо было довольно бледным, губы — слегка сухими и потрескавшимися. Она, похоже, испытывала боль и, вероятно, видела страшный сон, потому что ее красивые брови были нахмурены.
Мне стало немного грустно. Медленно протянул руку и коснулся её лица, мягко погладив его. Внезапно её ресницы задрожали, и она медленно открыла глаза.
Она немного рассеянно смотрела на меня, но потом сфокусировала взгляд и с нежной улыбкой спросила:
— Я сейчас очень уродлива?
Садясь в стороне я безразлично сказал:
— Даже если моя дорогая Тацуко лежит в постели больная, она всё равно потрясающе красива. Она понравится любому мужчине, даже такому развратнику, как я.
Сначала Тацуко нахмурилась, а затем не удержалась от смеха. Но сразу же после этого зашипела от боли.
— Не двигайся, иначе рана откроется, — поспешно предупредил я её.
Тацуко говорила подавленно:
— Это всё моя вина. Я была слишком самоуверенной. Думала, что смогу справиться сама. Но когда тот человек вытащил пистолет…
— Не подвергай себя такой опасности. Если у тебя возникнут трудности, скажи мне. Я не хочу видеть, как ты страдаешь, — сказал я строго.
Тацуко прикусила губу:
— Я знаю, что ты можешь всё решить сам, но я не хочу быть женщиной, которую ты поднимаешь к власти. Мне не нравится чувствовать себя просто красивой, хочу быть ценным человеком для тебя.
— Тацуко! — внезапно я пристально посмотрел на неё.
Её разум дрогнул от моего сердитого взгляда. Она испугалась и не смогла сказать ни слова.
— Для меня ты ничего не стоишь. Для меня ты бесценна!
Глаза Тацуко немедленно наполнились слезами, они потекли и намочили наволочку. Она ощутила, как в её теле закипает кровь, но кроме рыданий, не смогла произнести ни слова.
Мягко улыбнувшись, я достал из прикроватной тумбочки салфетки и вытер слёзы в уголках её глаз:
— Почему ты плачешь? Я не ругал тебя и не бил, просто высказал своё мнение. Когда я узнал, что тебя стреляли… Именно тогда я понял, насколько ты важна для меня.
Тацуко надулась:
— Я больше не осмелюсь.
Продолжая вытирать её слёзы я не удержался от смеха:
— Потому что именно так к тебе и отношусь.
Тацуко ухмыльнулась и покачала головой:
— Мне нравится, когда ты ведёшь себя сентиментально.
После того как она выплакалась, я немного помолчал, а затем спросил:
— Дорогая, в какое место ты ранена?
Она слабо покраснела и сказала:
— Не знаю, как объяснить, посмотри сам…
Когда я снял одеяло, то увидел её тело. На ней была свободная белая пижама. Под грудью и над животом у неё была повязка, чтобы остановить кровотечение. Похоже, на неё нанесли лекарство.
Изучив её тело, я начал расстёгивать пуговицы пижамы.
Вдруг Тацуко о чём-то подумала и застенчиво сказала:
— Любовничек… Можешь подождать, пока я поправлюсь?
— О чём ты, чёрт возьми, думаешь? — не удержался я от улыбки. — Я хочу тебя исцелить, а не переспать.
— Исцелить? — хотя её очень интересовало, что это значит, она поняла, что неправильно истолковала мои намерения. Её щёки зарделись от стыда.
Хотя мы уже много раз «спали», но Тацуко всё ещё испытывала неловкость, когда я расстёгивал пуговицы её пижамы, обнажая грудь. Она отвернула голову, чтобы скрыть смущение.
Расстегивая пуговицы пижамы, увидел плоский животик без излишков жира. Над ним большие круглые формы, которые не прикрывались бюстгальтером. Также были видны две красные вишенки. Тацуко закрыла глаза и больше ни на что не обращала внимания.
Сейчас область между животом и грудью была под повязкой. От неё исходил запах лекарств, который перекрывал аромат тела.