— Допустим, ты не смог победить их сегодня. Ты мог бы обменять эту вещь на мою жизнь?
Этот неожиданный вопрос застал меня врасплох. Стал бы я использовать Божественный камень в обмен на жизнь этой женщины?
— Я не хочу отвечать на этот вопрос, — уклонился я от ответа.
— Я спрашиваю, что если ты не сможешь их победить? — настаивала Маюми. Её румянец постепенно исчез, а в глазах читалась нервозность и нетерпение, но также было заметно и предвкушение.
Я молча уставился на неё. В моей памяти вновь всплыли образы:
Эта грациозная фигура с уверенной улыбкой, когда мы только познакомились… Хитрый и деспотичный взгляд, когда меня отправляли к бандитам… Её потрясённое и милое лицо, когда я принёс ей чек… Нежный и простой вид, когда она сидела у постели Линако… Сопротивление и проклятия, когда её похитил Кадзутоси…
В придорожном киоске она выпила крепкий алкоголь и рассказывала мне свои истории. Плакала на стройке, когда её отчим тянул сумку, а она пыталась её защитить. Недавно эта женщина внезапно обняла меня и даже подарила влажный, дрожащий поцелуй.
Эти моменты стали коротким, но незабываемым фильмом, который постоянно всплывает в моей памяти.
Увидев, что я глубоко задумался, Маюми опустила взгляд, и в её глазах промелькнули подавленные эмоции.
— Забудь об этом, если не хочешь отвечать…
— Я бы так и сделал! — Широко улыбнувшись я посмотрел на Маюми. — Я бы обменял тебя на эту вещь, если бы она у меня была. Но им никогда не одолеть меня.
Сердце Маюми забилось чаще. Слышал, как оно стучит в её ушах. Её лицо покраснело, а в глазах заблестели слёзы.
Дверца машины резко захлопнулась, и Маюми снова спряталась. Мне стало интересно, что происходит, и я постучал в дверь машины.
— Маюми, что вы делаете? Вы не черепаха, почему вы спрятались? — спросил я.
— Ты черепаха! — сердито воскликнула Маюми, снова открыв дверь. Она надула губы, а глаза были красными, как будто она только что вытирала слёзы.
В этот раз я заметил её голое тело на заднем сиденье через щель в двери.
Хотя освещение в машине было слабым, её белоснежная кожа всё равно заметна. Две округлые формы покачивались, как спелые фрукты. Под узкой талией скрывались круглые ягодицы и красивые длинные ноги. Когда Маюми сидела в машине и изгибалась, она выглядела особенно привлекательно.
«Её фигура ничуть не уступала Тацуко,» — подумал я про себя.
Маюми поняла, что ситуация неправильная.
Она испуганно вскрикнула, снова закрыла дверь и закричала из машины:
— Синдзиро, быстро найди мне одежду! Ты сексуальный маньяк! Развратный извращенец!
Мне придется купить для неё нижнее бельё. Это был мой первый опыт покупки нижнего белья для женщины. В этот момент Маюми снова приоткрыла заднюю дверцу машины, просунула ключ и бросила его на землю.
— Открой багажник, внутри сумка с одеждой. Возьми её и передай мне, — приказала Маюми.
Как будто получил амнистию, быстро подошёл к задней части машины и открыл багажник. Конечно же, там была куча одежды. Неудивительно, что она приготовила сменную одежду.
После того как поставил сумку рядом с дверцей, она сказала:
— Развернись и отойди, я заберу сумку.
Отойдя на некоторое расстояние услышал, как Маюми забирает сумку. С удивлением думал о великолепной фигуре, которая была в машине менее чем в шести метрах от меня!
Через десять минут Маюми наконец закончила одеваться. На ней было платье в цветочек с складками. Она снова была уверенной и очаровательной главой отдела.
Она смотрела на меня странно, но не избегала зрительного контакта. Многолетний опыт работы позволил ей сохранять полный контроль над собой. Несмотря на то что я видел её обнажённой, она всё ещё смогла сказать мне «Спасибо».
Если бы не я, она бы не оказалась в такой ситуации. Мне оставалось только неловко покачать головой и сказать:
— Не стоит благодарностей.
Маюми внимательно посмотрела на меня и спросила:
— Ты говорил, что Фуситаро приходил в компанию, чтобы создать проблемы. Где он сейчас?
— Он уже должен быть в больнице. А что, вопрос между вами ещё не решён?
В глазах Маюми появилось решительное выражение:
— Следуя твоему совету, я солгала матери, сказав, что Фуситаро хочет с ней развестись. Её реакция была странной — она не рассердилась и даже не возразила. Это подтвердило, что она на самом деле его совсем не любила.