— Уже уходите, как-то не вежливо с вашей стороны не поздороваться, — прозвучал подозрительно знакомый голос, Акио поднял глаза и всмотрелся в ненавистное лицо напротив.
«Все те же мелкие и недоверчивые глаза и курносый нос, только вот ростом теперь ты стал выше, а волосы стали реже. В прочем, как был мерзким, так и остался, да, Шито?»
Акио не успел выдернуть одежду из хватки, как мощная ладонь Таро со шлепком упала на плечо Шито и пальца сжались, сминая белую ткань:
— Тебе не кажется, что для крысеныша ты слишком важно себя ведешь? — возмутился тот потирая разболевшееся плечо.
Таро никак не реагировал, а Акио не покидали странные мысли.
«Ладно Иошихиро, неизвестно что произошло между этими двумя за годы моего отсутствия, но почему такие мелкие пешки как этот, позволяют себе подобным образом относиться к главе сильнейшей семьи?».
— Тебе бы следовало лучше за языком следить, — сказал Акио метнув хладнокровный взгляд в сторону курносого.
При жизни Акио множество раз задирали, и он с ранних лет умел постоять за себя, тем более он всегда был не один ведь на помощь приходил старший. Шито всегда был в их глазах не более чем шавкой, способной лаять из далека, никакой угрозы он и представить из себя не мог. Один взгляд заставлял его трястись от страха, поэтому и сейчас после перерождения чувства Акио не изменились, он осознавал собственное превосходство и сейчас был готов заткнуть разлаявшуюся собаку.
— Ну на что способен твой язык мы уже знаем, так что при необходимости можешь повторить, — отчеканивая каждое слово и изощряясь в обезумевшей улыбке высказал Шито.
Не успел Акио до конца осознать произнесенную фразу, как мощный удар Таро уже врезался между ребер мужчины, от чего тот изогнулся и ртом брызнула кровь.
Девушка у входа жалобно взвизгнула, прикрывая рот руками. Работницы в зале, осторожно отошли в сторону, а мужчины ринулись на помощь к своему главному.
Только сейчас до Акио дошло, что его новое тело значительно уступает в физической силе его прежнему. Таро стеной встал перед ним и его холодный яростный взгляд заставил толпу остановиться, никто не хотел в действительности иметь с ним дело. Все всегда знали, что Таро выдержит любое оскорбление и еще вежливо поклонится в ответ, сейчас же перед ними стоял обезумевший зверь.
Шито продолжал кашлять кровью, видя, что намерения толпы не оправдались Таро, медленно повернулся к Акио и взял его за запястье:
— Теперь ты сможешь молча выйти? — недовольно сказал он.
— Угу, — неуверенно кивнул Акио.
Они сделали шаг, как Шито сквозь боль сипло произнес:
— Только взгляните, щенки решили держаться вместе!
Глаза Акио округлились, а лицо покрылось колющей краской. Он перевел взгляд на Таро и впервые увидел, чтобы тот так искажал собственную улыбку, словно застывая в безумии. Здоровяк сильнее сжал запястье Акио и дернул его вперед выталкивая за дверь, так что тот едва ли не оступился, но удержал равновесие и увидел, как Таро игриво подмигивает ему и закрывает двери.
Акио дернул дверь снаружи, но она была закрыта изнутри. Дикие визги девушек внутри и грохот сменились жалобными стонами пострадавших и уже через несколько минут из двери вышел Таро, его бровь была рассечена, а на шее виднелись следы ни то от веревки, ни то от жалобно хватающих его ладоней.
Он вытер кровь с губ краем рукава и повернулся к заплаканной девушке, которая вышла следом. Она была цела, но явно напугана, он хладнокровно отсчитал монеты и положил ей в ладонь.
— Это должно покрыть расходы пострадавшую мебель, всего вам доброго.
Девушка все еще всхлипывала, но вежливо поклонилась и зашла внутрь.
«Я уже ничего не понимаю» — все что крутилось в голове Акио в этот момент.
Таро слегка поморщился от боли и в той же манере схватил Акио за запястье волоча за собой:
— Теперь нам вряд ли хватит на ночлег, будем просить переночевать в поселениях, пошли, — он замер, ощутив легкий холод на месте рассечения под бровью, повернулся и увидел, как тонкая струйка воды, управляемая Акио омывает его рану.
— Вот так уже немного лучше, — Акио чувствовал себя неловко, но он сделал это необдуманно.
Так повелось, что среди их компании он единственный управлялся со стихией воды и хоть она зарекомендовала себя как стихия для целителей, он превратил ее в убийственное оружие и абсолютно ничего не понимал в медицине, все что он умел, это осторожно промывать раны своим близким.