От такой наигранности аж скривиться захотелось, но нет, необходимо держать маску невозмутимости, это будет самым верным решением в данном случае.
— Мне на фиг не сдались твои девушки, Ромеро, — покачал я головой, спокойно смотря на того, кто пользовался всё это время расположением Евгения и, видимо, совсем потерял понятие о том, кто тут на самом деле главный. — Я прикрываю лавочку. Ни ты, ни кто-либо другой из твоих дружков не увидят моих денег. Я и так достаточно долго кормил тебя, — спокойно произнёс я, не отрывая взгляда от его глаз.
Только после этого до него начало доходить, что всё серьёзно. Но попыток выкрутиться из ситуации он не оставлял.
— Женёк, я не пойму, неужели тебя кто-то обидел? — развёл парень руками. — Что случилось, раз ты так резко поменял своё мнение о нас и обо мне? Я ведь помог тебе в трудную минуту, забыл? Помогал забыть горе, между прочим. Всегда поддерживал. Забыл, как просил у нас же защиты? А ты вот как решил со мной обойтись⁈
Ну вот, самая банальная попытка манипуляции. Заставить человека почувствовать себя виноватым, чтобы тот потом сделал то, что от него хотят, сам же себя убедив, что это будет правильным.
Таким людям надо говорить правду прямо в лицо, если хочешь поставить на место.
— Ты помог мне, — кивнул я под довольный взгляд Ромеро, но его взгляд изменился от моего продолжения. — Помог упасть на самое дно. Вместо того, чтобы помочь взять себя в руки, завязать с алкоголем, найти новое увлечение, которое помогло бы мне выйти из депрессии, что ты сделал? Спаивал меня, как свинью. Транжирил мои деньги направо и налево. И я просил защиты? А кто подбивал меня затеять конфликт? Ты и твои дружки — хуже паразитов. Так что знай своё место, мусор, — холодно посмотрел я на него, наконец-то выразив всё, что хотел ему сказать.
Мои слова напрягли Ромеро. Я увидел, как от злости у него вздулись вены и покраснело лицо, но тон при этом оставался таким же весёлым и спокойным.
А ведь я его, по сути, сейчас унижал перед теми шакалами, что сопровождали его.
В таких стаях нельзя показывать слабость, а то бывшие прихлебатели очень быстро могут переключиться на вожака, что стал уязвимым. Ведь каждый из них видит себя на его месте.
— Ты мне угрожаешь?
— С каких пор сын князя будет угрожать какому-то там простолюдину? — высокомерно посмотрел я на него. — Я не угрожаю, я ставлю перед фактом. И у вас ровно два пути. Либо вы сегодня же сваливаете из города, чтобы глаза мои вас больше не видели, либо вы отсюда целыми не уйдёте. Решать вам. Можете поблагодарить меня за такую снисходительность, — твёрдо сказал я, не отрывая взгляда от Ромеро. Остальные парни в этот момент меня не волновали.
У главаря этой небольшой банды посуровел взгляд. Вся эта наигранная маска мгновенно разбилась за ненадобностью. Наконец-то он перестал лицемерить и, вскочив со своего места, стал говорить то, что думал обо мне на самом деле.
— Вот, значит, как… Гордость в мозги ударила? Думаешь, раз ты из знатного рода, то чего-то стоишь? Нет, ты жалкое ничто, и всем на тебя плевать. Ты просто трус, который решил взять на понт и может мне угрожать. Будто твоё слово хоть что-то значит. И не боишься, что твоя охрана даже не узнает, как их наследник «случайно» споткнётся и свернёт себе шею на лестнице, например? — начал переходить Ромеро к откровенным угрозам. — Или кто-то из местных вломится к нам в дверь и проткнёт тебя ножом, а ты истечёшь кровью до приезда целителей? Всякое же может быть, скажи, а? — улыбнулся он и её дружки дружно засмеялись.
Такой разговор им нравился куда больше, чем всё, что было до этого. И вот с такими людьми Евгений развлекался.
Какие же все они идиоты… Они даже в уме не представляют, какие последствия могут идти даже просто от произнесённых ими слов.
Вот какой ты после этого «Ромеро», Роман. Просто псина, почувствовавшая вкус власти и не собирающаяся её терять.
— Значит, по-хорошему не понимаете. Что ж, тогда в пример остальным я займусь вами лично. Поговорим наедине, без лишних глаз. На заднем дворе как раз есть оплаченное мной место, не так ли? — сказал я и намекнул на подпольный бойцовский клуб, который в последние два месяца, по сути, спонсировался исключительно на деньги Евгения.