– Старшая преподаватель поранилась сама, – отвечая химику, Лео почему-то смотрел исключительно на капитана. – Претензий ни к кому не имеет, сейчас находится в медблоке. По окончании необходимых восстановительных процедур, может пообщаться лично. И подтвердить отсутствие претензий со своей стороны в адрес кого бы то ни было.
Лео чудесно понимал, что за определённое материальное вознаграждение (а точнее, разделив с Лидией некоторые собственные плюшки), плюс на личных отношениях, он с Лидией договорится о её поддержке его версии событий. Несмотря на то, что этот опёнок в очках её таки явно трахает, Лео не сдержался и полыхнул ненавистью во взгляде в адрес химика.
Капитан военной полиции с любопытством переводил взгляд с одного на другого и явно наслаждался представлением.
Тем более, подумалось Леониду, в случае разбирательства, на Лидию был и шикарный инструмент давления: гипномодуль. С учётом в с е х сопутствующих обстоятельств, только за одно это ей явно светила тюрьма.
– У меня есть претензия, – не сдавался химик, продолжая метать глазами молнии в сторону Лео. – Имели место угрозы лично моей жизни и безопасности. Я от своей собственной претензии не откажусь.
– И кто-то может твои голословные заявления подтвердить? – Леонид одарил строптивого преподавателя всё той же ласковой улыбкой голодного медведя. Явно обещая между строк более чем весёлую жизнь, после отбытия полицейских. – Или это только твои личные слова? Являющиеся исключительно плодом твоей собственной фантазии, без каких-либо независимых объективных свидетельств?
Как бы ни было, но дураком химик не был и соображал быстро. Оценив по-новому слова Леонида, он чуть побледнел:
– Вот он же видел. Он же присутствовал! – химик обличительно ткнул пальцем в математика.
Капитан полиции, хлопнув два раза в ладоши, вопросительно поднял подбородок и впился в математика взглядом, излучая немой вопрос.
– Он ничего не видел, – издевательски ласково ответил за математика Лео.
– Я бы попросил свидетеля ответить лично, – в первый раз за всё это время, прозвучало со стороны капитана. – Как вы говорите, не надо за него разговаривать.
Стоящий рядом сотрудник военной полиции хлопнул в ладоши пару раз и поднял вверх раскрытую ладонь, по которой капитан хлопнул своей.
– Я ничего не видел, – хмуро упёрся взглядом в пол математик, уже явно выбравший и сторону в споре, и свою позицию. – Показаний не изменю. Нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти. Был погружён в себя, к происходящему не прислушивался.
Помимо обещанного Леонидом, математик уже успел сообразить: после травматического удара по голове, в случае дальнейших разбирательств, списать на состояние аффекта и травму головы можно будет абсолютно всё. А со Старшим воспитателем, к тому же исполняющим обязанности начальника Корпуса, лучше не ссориться. Особенно в свете не облагающихся налогом, ожидающихся материальных поступлений наличными.
– Но как же?.. Как же так?.. – впервые за всё время растерялся химик, пытаясь заглянуть в глаза математику (безуспешно). – Ты же рядом стоял! Ты же сам…
– Я. Ничего. Не. Видел. – математик наконец поднял взгляд на химика и вопросительно изогнул правую бровь. – Что тебе не ясно? Или ты за меня что-то хочешь поозвучивать?! Не на-а-адо, – математик плавно покачал головой в отрицательном жесте, явно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
– Это всё очень интересно, господа, браво, – капитан военной полиции похлопал в ладоши, – классный спектакль… но ваша чудесная беседа ровно ничего не меняет в ситуации. Помимо вас, – капитан с усмешкой обвёл взглядом всех присутствующих преподавателей, – есть и другие люди. Помимо заявления преподавателя, – кивок на химика, – есть ещё заявление от родителей кадетов. Травмы сегодня получил не только преподавательский состав, гы-гы. Я здесь не только и не столько из-за ваших, гхм…, дискуссий. По имеющимся материалам, ранения своих голов от ударов камнем сегодня, гы-гы, имели и кадеты. И я здесь в основном по факту нанесения повреждений учащимся. Не сомневаюсь, что преподаватели разберутся со своими проблемами самостоятельно, – капитан издевательски поклонился в сторону Лео. – Но вот несовершеннолетние кадеты – это уже никак «проходится». Тем более, вы б глянули, кто у них родители, и ч ь и заявления лично я сейчас отрабатываю… – капитан весело подмигнул Леониду.