Выбрать главу

— Прощай, Ида.

Повернувшись на другой бок, девушка в дреме прошептала в ответ:

— Надеюсь, все же увидимся.

========== 10. Новости ==========

Наутро к Иде пришли хмурые Гурд и его воевода. Они коротко поздоровались, отказались от завтрака и сразу же перешли к делу.

Кёнинг без обиняков и вводных, пристально глядя на девушку, объяснил, что по местным законам убийство земляка, тем более на глазах у такого количества людей, карается смертью без суда и следствия. И Хейдару несказанно повезло, — на этом месте он поджал губы и посмотрел на Ворта, — что Эйгель так удачно избил его в начале драки до почти бессознательного состояния.

Поэтому, опять же по местным законам, выходило, что Младший сын просто дал сдачи обидчику за нанесённое унижение и, возможно, слегка не рассчитав силы в пылу битвы, стиснул шею Эйгеля сильнее, чем следовало.

Что вполне устроило бы все стороны, если бы не одно обстоятельство.

Вся деревня имела возможность наблюдать, как утром того же дня Эйгель и Хейдар сцепились, как два оленя в брачный период, так что их спор является по сути «следствием полового возбуждения и выражает собою совокупность двух противоположных чувств»: любви к самке (то есть Иде) и ненависти к сопернику, которого каждый желал устранить. Поэтому выходит, что они — не олени, а мужчины, — Гурд снова поджал губы и зыркнул на Иду, — просто продолжили свой спор о том, у кого рога развесистее и копыта крупнее, приведший к известному финалу.

И хотя никто не собирается особо скорбеть по Эйгелю, так как он успел нажить себе достаточно врагов и недоброжелателей, да и по закону вроде бы все честно, общественность все же протестует, хоть и не может внятно объяснить причину, кроме уже указанной: убийство произошло на почве разногласий между сыном кёнинга и местным воином из-за иноземки.

А потому, чтобы избежать каких-либо пересудов и споров, которые могли бы пошатнуть власть кёнинга и привести к массовым волнениям на местах, Гурд решил, что раз уж Хейдар так своевременно отчалил в свой очередной долгий поход (года эдак на два, а еще лучше на пять), неплохо было бы, чтобы и Ида покинула деревню на какое-то время. Желательно навсегда.

Улыбаясь своей самой широкой улыбкой, девушка радостно согласилась и сказала, что именно это и входит в ее планы. Своим согласием она повергла гостей в состояние легкого недоумения, граничившего, по всей вероятности, с уверенностью, что иноземка окончательно поехала умом от всех выпавших на её долю событий. Единственное, о чем просила Ида: дать ей несколько дней, чтобы закончить сборы. Не более недели. После чего она покинет гостеприимную деревню, где ей все так рады, и очень надеется, что действительно навсегда.

После того, как гости, все еще пребывая в удивленном состоянии, покинули её скромное жилище, даже не попрощавшись, Ида кинулась к запасному выходу в другой части домика.

Здесь с самого начала визита кёнинга ее терпеливо поджидал Ваало. Угряк пришёл одновременно с незваными гостями и теперь, удобно расположившись на завалинке, курил трубочку, прикрыв глаза и отдыхая от трудной и, судя по пыльной одежде, дальней дороги.

Рядом с ним в своей любимой птичьей позе сидела старуха Ниидт, не мигая глядя в одну точку. Она сжимала в руках верхний край большого мешка, в котором, судя по очертаниям, находились ловушки, что ставят на кабанов и медведей.

Ваало привстал, прижал ладонь к груди в приветственном жесте, Ида сделала то же самое. Затем угряк на одном дыхании и комкая слова, выпалил:

— Доброго здоровья. Я сразу по делу, ведь после кулачного боя пришлось идти Ваало на большие расстояния не сомкнув глаз. Не прими, хозяйка, это на счет неуважения к тебе, ведь ты знаешь, что после твоей помощи весь лесной народ рад тебе услужить, да и Хейдар (ох как больно он дерется) всегда просил нас беречь тебя и помогать.

— Что случилось, добрый лесной друг? — настороженно спросила Ида на языке угряков. Ей вдруг с тоской подумалось: отчего же всякий раз, когда в этой жизни что-то действительно нужно, все идет кувырком, хотя в остальное время никаких особенных событий не происходит.

— Со стороны подлеска, дальше в глубь земли, стоит войско Черных людей, их там человек десять, может, дюжина. И они уже очень давно, судя по следам, что дети Мауни нашли, стоят там и ждут, когда последние лодки деревни Исконного рода Фритриксон отплывут в свой поход. Другие друзья Мауни, степные половяки, что живут в западных землях, тоже передали на хвосте птички тревожные новости: Черный властелин — Череп стоял у западных морей и ожидал, когда проплывут мимо него люди Гурда-Миротворца, чтобы теперь подло напасть на деревню. И на корабле том было еще двадцать пять, а то и все тридцать Черных людей, и все они в черных одеждах, и черные у них души и помыслы. Но больше всего тревожит Ваало новость о том, что ищут они иноземку с бирюзовыми глазами из рода Кинд, потому что узнали, что пять лет назад в деревне, что они сравняли с землёй, кто-то выжил, и искали они с тех самых пор, уничтожая все на своем пути…

Угряк закончил и шумно выдохнул, причмокивая пересохшими губами. Старуха подала ему воды, стоявшей рядом в кружке. Угряк выпил воду залпом, поблагодарил и продолжил:

— Ида, друг лесного народа, я пришел увести тебя с собой.

Девушка со сжавшимся сердцем выслушала новости, которые ей сообщил Ваало. У нее не было оснований сомневаться в его словах, так как он постоянно крутился у деревни и в окрестностях, а потому мог видеть и слышать достаточно о том, что на самом деле происходит вокруг.

Ида точно знала, что каким-то образом угряки общаются между собой и людьми Хейдара. И тот пришлый мужчина, погибший в её деревне у неё на глазах, очевидно, как раз пытался связаться со своими, но, к сожалению, не успел.

Единственное, чего Ида абсолютно точно НЕ могла знать, был тот факт, что Ваало во время своего рассказа сжал рукой на груди мешочек, и коробочка, лежавшая в нем, — с виду такая же, как и у девушки, — пискнула, а красный огонек почти сразу же перестал мигать и засветился ровным зеленым цветом. Кто бы это ни был, он принял сигнал и находился достаточно близко, для того чтобы прибыть в деревню в течение короткого времени.

Ида повернулась к Ваало и, глядя прямо в глаза, сказала:

— Мой лесной друг, я вижу как велика твоя доброта и доброта твоего народа, но, как бы ко мне ни относились в этой деревне, — Ида невесело усмехнулась, — я не могу уйти одна и оставить их умирать. Ведь я уже один раз струсила и не пришла на помощь родным, а сидела и ждала исхода битвы. Но теперь, — глаза девушки недобро блеснули, — я готова встретить врага и даже отомстить ему за все свои лишения. Если твое желание помочь мне все еще осталось, передай своему народу клич о помощи. Ты знаешь: я не поскуплюсь на щедрую благодарность. Если же хочешь сейчас уйти — я все пойму и зла держать не буду.

Ваало не раздумывая ответил:

— Не оставит тебя Ваало, нет! Лучше смерть от Черных людей, чем неусмиримая ярость Хейдара-психопата, что настигнет Ваало, если он не уследит за Идой, — и задорно усмехнулся, видимо, радуясь шутке.

— О-о-о, — только и смогла протянуть Ида в ответ и улыбнулась, а затем уже серьезнее добавила, — я вижу, Ниидт первой услышала твои новости и уже подготовила ловушки, чтобы защитить деревню со стороны подлеска. Ты поможешь их расставить? Встретимся через пару часов на нашей опушке.

На этом они и расстались.

Спустя два с небольшим часа Ида и Ваало стояли в условленном месте и тихо переговаривались, а Утар сидел на пеньке, когда из-за деревьев метнулась черная тень.

Ваало, как истинный сын леса, слышал все гораздо лучше девушки и мальчика, поэтому моментально согнулся и потянул лодыжки Иды, вследствие чего та опрокинулась навзничь, с удивлением отмечая, что над их головами пролетели огненные стрелы.

Утар сидел на пеньке не шевелясь, забыв как дышать и просто не веря в происходящее: Ниидт со скоростью, которой точно никак нельзя было ожидать от убелённой сединами старухи, в два прыжка догнала несостоявшегося убийцу и прыгнула ему на спину, сбила с ног и выверенными движениями рук повернула и дёрнула голову чужаку, отправив его в Последний поход, даже имени не спросив.