Улыбка погасла, Хейдар снова посуровел. Михаил вздохнул:
— Мне жаль. Мы слышали историю об одном из первых нападений на деревни северных народов, многие скорбели вместе с тобой: так рано уйти…
Михаил подошел и слегка сжал плечо нового знакомого.
— Ну, теперь Тревор получит по заслугам, я думаю? — спросил Нейгебауэр, а про себя подумал, что попадись он ему в том бою, живым бы точно не ушёл.
Михаил ответил жестким голосом, в котором металлом звенела ярость:
— О, это ничтожество точно получит по заслугам. Пока мы сражались за деревню и ее жителей, Гриша смог выследить в подлеске этого мерзавца. Представляешь, МакГи прятался в укромном месте, просто управляя своими машинами. Видимо, как и в отцовской деревне, планировал прийти, когда все будет кончено, чтобы убедиться в успехе.
Хейдар кивнул и спросил:
— Ида ужинать тоже будет?
— Нет-нет, не сегодня, она все еще спит, ей сильно досталось, — ответил Михаил, но, увидев тревожный взгляд собеседника, тут же успокоил Хейдара, — с ней все в порядке, правда. Она действительно идет на поправку, — и доверительно добавил, — поверь, Кира — волшебница, у мелкой даже шрамов не останется, я недавно заходил проверить, как она там, и тётя даже разрешила тебя привести, если ты захочешь.
Затем пристально посмотрел на Нейгебауэра и продолжил:
— Вот только я не понял, почему Ида все время требует, чтобы кто-то не смел её отпускать.
========== 13. Семья ==========
Михаил по просьбе Хейдара проводил его к Кире, напомнив, что через сорок минут его ждут на ужин в большой кают-компании в центральной части корабля, оставил на попечении тёти и ушёл, сославшись на дела.
Иду уже отпустили в её каюту, и Кира, оценивающе посмотрев на Хейдара, разрешила к ней зайти. Но взяла с него слово, что он не будет злоупотреблять оказанным доверием и по возможности только поздоровается, убедится, что все хорошо, после чего даст девушке отдохнуть. Нейгебауэр, поджав губы, молча кивал в ответ на все указания и, не проронив ни слова, — Кире даже показалось, задержав дыхание и сжавшись, — последовал за врачом.
Хейдар стоял в небольшой каюте и с интересом оглядывался по сторонам. На стенах висели карты, многочисленные фотографии, пара плакатов с лозунгами в духе: «В любой непонятной ситуации сохраняй спокойствие и продолжай копать». Полки были заставлены разнообразными вещами и книгами. Вперемешку лежали сборники по геологии, карты, тут же над ними в беспорядке были сложены сказки, романы о рыцарях и пиратах. В глаза бросались яркие обложки книг по истории, рядом с которыми скромно теснились всевозможные учебники и даже какое-то редкое издание журнала по ядерной физике.
— Прямо как у тебя в голове, Ида, — усмехнулся Хейдар.
В углу, у панорамного окна, притаился небольшой стол, абсолютно пустой и пыльный, а потому нелепо выделяющийся на фоне красочного обилия вещей вокруг. Рядом с ним — крутящийся стул кошмарного кислотно-зеленого цвета и высокий, до самого потолка, шкаф со знакомыми уже навесными дверцами, обклеенными постерами, как и стены. Создавалось впечатление, что комната принадлежала подростку. Хейдар с грустью подумал, что Ида, собственно, и была подростком, когда лишилась дома, причем, как теперь выясняется, дважды.
Наконец его взгляд остановился на кровати, стоящей у стены. Ида спала, руки её были расслаблены и вытянуты вдоль туловища, осунувшееся лицо — спокойно, она дышала ровно и тихо.
Нейгебауэр подошел и долго смотрел, как в тонком луче настенного светильника над девушкой кружатся послушные её дыханию пылинки, исполняя свой странный танец. А потом, повинуясь какому-то непонятному внутреннему порыву, преклонил колено, как рыцарь из глупых книжек на полках Иды, очень осторожно взял ее руку и поднес к губам.
Хейдар смотрел на Иду и изо всех сил старался запомнить мельчайшие чёрточки любимого лица. В глубине его грудной клетки полыхало адское пламя, которое жгло так нестерпимо, что на глаза наворачивались непрошеные слезы.
Словно почувствовав его пристальный взгляд, девушка слегка потянула руку, переплела свои пальцы с его и прошептала:
— Только не отпускай меня больше, ты обещал, — и открыла глаза.
Нейгебауэр вздрогнул, но взгляда не отвел, только сказал:
— Я не обещал, я сказал, что не могу отпустить.
И, чуть приподняв уголки губ, поздоровался:
— Привет, Ида, спящая красавица.
Девушка растянула губы в лукавой улыбке и укорила своего друга:
— Но ты нарушил законы сказки. Где поцелуй, который вернет меня к жизни? — и вытянула губы трубочкой.
У Хейдара все сжалось внутри, он приложил действительно титанические усилия, чтобы ничем не выдать себя, и легонько коснулся её губ.
— Ты ведь даже не попрощаешься опять, да? — Ида тревожно посмотрела на него, прекрасно понимая, что он задумал, и потому задала вопрос срывающимся от напряжения голосом:
— Скажи, почему ты не можешь переступить свою идиотскую гордость и пойти со мной! Послушай, ты практически знаком с моим миром, я даже слышала, что ты говорил сейчас с Кирой на русском. Ты можешь и дальше оставаться этим вот викингом-следопытом, ходить в свои чудовищно длинные походы, да что угодно!
Тревога в голосе девушки нарастала.
— Я прошу лишь одного: пожалуйста, просто не отпускай меня, не сейчас, Хейдар!
Ида откинула голову и поерзала на подушке, пряча слезы, которые ручьями катились теперь по бледным щекам.
Хейдар молчал, только наклонился и поцеловал ее в щёку, а почувствовав соль на губах, про себя подумал: «Вот, значит, какой вкус у любви».
Сжал её руку еще раз и, больше не сказав ни слова, глядя прямо перед собой, вышел.
Когда за мужчиной закрылась дверь, Ида устало закрыла глаза. От бессилия она сжимала и разжимала кулаки, слезы катились по лицу оставляя дорожки, которые подсыхали и нестерпимо и так глупо зудели.
Девушка нервно почесала щёку и вслух сказала:
— Ну уж нет, Хейдар — Младший сын Гурда, драматист, истеричка, самовлюбленный идиот, пафосный индюк! Уж погоди, я до тебя доберусь!
Ида вслух придумывала ему дурацкие прозвища и веселела на глазах. Когда она добралась в своих вариантах до «невыносимый в своей дурости Хейдар-психопат», её внезапно осенила гениальная мысль: а ведь Кира говорила, что отрубила этого медведя именно чудовищной дозой транквилизатора.
Ида хищно улыбнулась, продолжая размышлять вслух:
— Так-так… Получается, осталось выяснить название лекарства и дозу, а потом по тихому прилететь и ещё разок вырубить этого упрямого осла, который наотрез сопротивляется своему счастью, и с помощью Вара или лесовичков затащить его на корабль — самой-то мне не управиться, — а потом увезти к себе домой. Он же объективно будет вынужден остаться со мной. Навсегда. Куда он без корабля с чужой планеты денется? Ну побесится немного, ну сломает, может, что-нибудь, так у меня запас этих транквилизаторов для буйных психопатов будет, я подготовлюсь.
С этими словами Ида счастливо улыбнулась и уснула.
*
Хейдар вышел из каюты с колотящимся сердцем и единственным желанием оказаться отсюда как можно дальше. Оставалось только выдержать последнее испытание — этот странный ужин с семьей Смирновых, на который его зачем-то пригласил Николай.
Хейдар злился на себя, на ситуацию, на Николая, Иду и хотел остаться один.
В таком взвинченном состоянии он сам не заметил, как подошёл к центральной части корабля. Коротко выдохнув, он постоял какое-то время, восстанавливая дыхание, а когда его отпустило, открыл пневмодверь и вошел внутрь просторного и светлого помещения.
В центре стояли столы, сдвинутые как попало, за которыми сидела большая и шумная компания. Собеседники весело переговаривались на северном наречии, перебивая и поправляя друг друга, то и дело за столом прокатывались волны смеха.