Старый и седой, но все еще крепкий рыбак с обветренной и загоревшей до черноты морщинистой кожей и глазами лазурного цвета, ровно как море, на которое эти глаза смотрели с усталостью и с любовью, обернулся к ним.
— Приветствую тебя, Йоханес, пусть твои сети будут полны рыбой, а лодка крепка, как и твоя натруженная длань, — сказал Хейдар на старинном северном наречии.
Старик улыбнулся, ему была приятна давно забытая речь, пожалуй, приходившаяся ему ровесницей: поговаривали, что рыбаку уже лет эдак сто, а то и больше.
Старик, продолжая улыбаться, оторвался от своего занятия, и поприветствовал Хейдара:
— И тебе привет, молодой кёнинг.
— Ты слишком добр ко мне, — Хейдар усмехнулся, — какой я кёнинг? Всего лишь младший сын и седьмой из братьев.
Старик прищурил глаз и, лукаво посмотрев на мужчину, сказал: — Самый настоящий, вот только узнать об этом ты никому не позволишь, не так ли? — и снова принялся чинить снасти.
— У меня есть просьба, — Младший сын поймал руку Иды, стоящей позади, и потянул её ближе к себе, — это Ида, дочь…
— Я-то знаю кто она, — неожиданно перебил старик. — Вопрос, знаешь ли ты, кем она на самом деле является, или только думаешь, что знаешь.
Рыбак подмигнул Иде, а девушка растерялась от таких странных слов и недоверчиво смотрела на рыбака, широко раскрыв глаза.
— Так что ты хотел, чтобы я показал девочке рода Кинд?
— Я бы хотел, чтобы ты помог ей, — Хейдар, как и Ида, не оправился от удивления, и голос его звучал неуверенно.
— Помог ей встать под парус? Так я думаю, ты сам уже убедился, что она получше других этому научилась.
Хейдар вернулся в свое прежнее самоуверенное состояние и уже твердым голосом ответил: — Нет, Йоханес, седовласый морской волк, я бы хотел, чтобы ты показал ей карты.
— И какие тайны мне следует ей открыть? — казалось, старик проигнорировал просьбу мужчины и отвечает невпопад.
Тем не менее Младший сын склонил голову, показывая почтение, и продолжил: — Те, которые ты посчитаешь нужными, — он посмотрел на Иду.
Девушке оставалось только непонимающе переводить взгляд от одного мужчины к другому.
— Спасибо, — только и смогла пискнуть она.
— На здоровье, — хором ответили мужчины и рассмеялись.
После этого странного разговора Младший сын тепло обнял старика и попрощался, а тот похлопал здоровяка по спине и тихо, так, чтобы его услышал только Хейдар, сказал:
— Будь здоров, сын золотой богини, береги себя и нас.
Затем повернул свою седую голову к Иде и предложил:
— Ты можешь прийти хоть завтра. Поговорим.
Молодые люди попрощались с рыбаком и вернулись к лодке. Ниидт тем временем уже деловито вытащила пару мешков — по одному в каждую руку — и с удивительной для старухи легкостью потащила их вверх по склону, в сторону деревни.
— А она крепкая, — заметил Хейдар, задумчиво глядя вслед старухе.
— В нашей деревне все были крепкие,— быстро нашлась девушка, — и красивые,— добавила она, чтобы переключить внимание мужчины на себя. Это ей удалось.
Хейдар посмотрел на Иду сверху вниз и усмехнулся:
— Да вы вообще особенные, как я погляжу!
— А ты огромный! И страшный!
Видно было, что девушка расстроена его ответом и ей хотелось досадить обидчику: — И глаза у тебя, как… как… как грязная вода! И вообще ты — маленький ребенок
Хейдар, — добавила она, коверкая слова и с утрированным акцентом.
— Ну, с чего начала поездку, тем и закончила, — Хейдар смеялся в голос.— Ох, Ида, когда же ты повзрослеешь…
А затем уже серьезно добавил: — Постарайся, чтобы Ниидт не часто демонстрировала свои особенности, это слишком бросается в глаза.
Они стояли в тишине, глядя, как старуха продолжает карабкаться вверх со своей поклажей, как вдруг Хейдар, будто вспомнив о чём-то, повернулся к девушке и легонько положив ей руки на плечи, заглянул в глаза и спросил:
— Ты ведь знаешь подлесок у дома, куда вас поселил отец?
Дождался утвердительного кивка и продолжил:
— Завтра, как начнет светать, бери с собой няню и приходите обе на опушку. Вход туда легко найти с левой стороны от основной тропинки. Там вы встретитесь с одним интересным человеком. Только не опоздай: такие люди не любят ждать, хорошо?
Дождался еще одного молчаливого кивка и попрощался.
На рассвете следующего дня Ида и ее няня подошли к опушке, которая легко нашлась по указаниям Хейдара.
Опушка была небольшой, чисто убранной, как если бы за ней кто-то следил. В центре стоял заботливо сложенный очаг, рядом лежали ветки для розжига и несколько бревен, стоял невысокий пенёк. Рядом с очагом лежало давно поваленное дерево, очищенное и зашкуренное сверху на манер лавки.
Высокий и кряжистый дуб с крупным стволом и мощными корнями, уходящими глубоко в землю, стоял выдаваясь вперед на кромку опушки, раскинув свои ветки над поваленным бревном.
Ида подняла глаза и не поверила себе: на самой низкой ветке дерева сидела русалка, только почему-то без хвоста, и расчёсывала костяным гребнем длинные волосы, совсем темные у корней, но плавно переходившие в серебро на кончиках.
«Русалка» на языке угряков пела о том, как прекрасно и вольно было жить в лесу девушке лесного народа, пока она не встретила мужчину из рода людей, как он пленился ее красотой и, сказав, что у нее прекрасная коса, обрызгал возлюбленную священной водой своего рода и сделал ее смертной женщиной и своей женой.
Не прерывая своего занятия, она посмотрела на Иду черными как ночь глазами, лишенными радужки и почти без белков, улыбнулась тонкими бледными губами и продолжила:
— С тех пор, хоть я и живу с тобой, мой нареченный, порой на рассвете я ухожу в свой бывший дом, но там моё сердце горько плачет от разлуки, ведь оно отдано тебе, и я не могу найти свой истинный дом и обрести покой.
Ида завороженно смотрела, боясь даже пошевелиться и нарушить хрупкое равновесие, ей казалось, что действительно существует не только мир людей, но есть ещё и мир сказочных существ, и она сейчас на границе у приоткрытой двери, а если шевельнется или вздохнет, дверь закроется навсегда.
— Ида, дыши уже!
«Русалка» мелодично рассмеялась и легко спрыгнула с дерева.
— Ты так впечатлена моим видом! О, мне нравится, как широко распахнуты твои глаза, они — как твоя душа. Но запомни… — женщина поднесла гребень к пальцу и надавила, в месте укола образовалась капелька крови. — Видишь, я тоже человек из плоти и крови.
Она говорила, подходя все ближе и глядя Иде прямо в глаза:
— Волосы можно мыть специальным отваром — и они будут такого же цвета, как горные ручьи, можно капнуть сок красавки — и зрачок полностью закроет твой глаз.
Она подошла совсем близко и, подняв маленькую ручку, показала ранку:
— Но внутри мы все равно останемся теми же, кем боги сделали нас.
Женщина стояла совсем рядом, и Ида смогла лучше разглядеть её. Несомненно, «русалка» была угрячкой. Её принадлежность к расе лесного народа выдавали широкое лицо и выдающиеся высокие скулы, глубоко посаженные глаза, хоть и большего чем у сородичей размера, тонкий нос, невысокий рост.
«Русалка» тоже внимательно смотрела на Иду. Наконец, она улыбнулась, оставшись довольной увиденным, едва заметно кивнула и со смешком прошептала:
— Ты тоже думаешь, как и девушка из песни, что живешь на два мира и дома у тебя нет, но вы обе ошибаетесь, в песне есть подсказка: дом — там где сердце. Не теряй свое сердце, Ида, следуй за ним — и ты всегда будешь дома.
Пока они стояли и рассматривали друг друга, на поляну вышли другие лесовички: здесь были мужчины, женщины, дети, старики, среди них был и Ваало, часто бывавший в деревне.
Девушка знала его, потому что не раз помогала парнишке промывать и залечивать раны или давала лекарства, которые смогла приготовить по рецептам матери и которыми на свой страх и риск пользовалась на новом месте.