Ида, напротив, была настроена на разговор, чтобы попросить не рассказывать кёнингу о её волшебном амулете и бутылочках, которые помогли в лечении. Наконец девушка собралась с духом и остановилась, ожидая, что её спутник остановится следом.
Хейдар прошел немного вперед и, слегка повернув голову в её сторону, спросил:
— Устала?
— Нет, но я хотела бы поговорить… — робко начала девушка.
Хейдар прервал её:
— Ты уже дала обещание, что ответишь на любые мои вопросы.
— И не отказываюсь от своих слов! — вспыхнула Ида. — Я и сейчас готова ответить на ТВОИ вопросы, но мне бы очень не хотелось обсуждать мои целительские знания или раскрывать секреты кому-то еще! И больше всего я опасаюсь, что твой отец заберет у меня мои вещи, амулет, например. А они принадлежали моим родным и были переданы мне со строгим наставлением никогда и никому их не показывать, использовать только для себя и только в самом крайнем случае, когда будет решаться вопрос жизни и смерти. Я не могу отвечать на вопросы твоего отца и прошу тебя не рассказывать ему о том, что ты сегодня видел.
Ида прервала на мгновение речь и покачала головой:
— Я очень сильно рисковала, когда использовала амулет и зелье у тебя на глазах. Но гораздо больше необходимости отвечать на твои вопросы я боялась, что мы опоздали с лечением, и Утару зелье не поможет. Пожалуйста, постарайся меня понять! Ты единственный, кто хотя бы пытался это сделать за все время, что мы с Ниидт живем здесь.
Хейдар повернулся и очень внимательно стал разглядывать девушку, не пропуская ни единой эмоции на ее лице, как будто хотел найти ответ на мучивший его вопрос, и от этого ответа зависела ее, Иды, жизнь.
— Давай подытожим. Ты использовала сейчас лекарство, которое дали лично тебе с очень конкретным указанием применить его только для себя и только в крайнем случае. Ты прекрасно осознавала, что раскрываешь свою тайну передо мной и к тому же лишаешься своего единственного защитного зелья, которое, к слову, могло и не помочь мальчику. Ты поступила великодушно, но глупо. — Хейдар пожал плечами. — Если, конечно, ты не ставила себе цель быть утопленной, как ведьма, или сдохнуть от какой-нибудь неведомой местной болезни, корчась в муках и проклиная свое безрассудство и неумение думать на несколько шагов вперед. Ты истинная дочь рода Кинд: убиться во имя других в итоге с удивлением обнаружив, что, оказывается, тебя об этом даже и не просили.
Ида широко улыбнулась и уверенно сказала:
— Я все сделала правильно. И я очень рада, что тебе этого не понять. Когда-нибудь мы еще раз вернемся к разговору об умении продумывать шаги наперёд. И все же, если не ради меня, то ради Утара, ты мог бы помочь и не говорить отцу об амулете и бутылочках. Давай скажем, что я приготовила лекарство из местных трав по рецепту своего рода и мое лекарство просто завершило то, что начала Мудрая Фрейха! И тогда все будут думать, что это она вылечила мальчика, а не какая-то иноземка! Так будет лучше для всех!
Ида умоляюще смотрела в глаза Младшего сына:
— Хейдар, пожалуйста, мне очень нужен амулет, я пропаду без него. А уж если местные узнают еще и о бутылочках… Поверь, мне и так не сладко живется! Эйгель теперь точно сделает все, чтобы меня выгнали или даже утопили как ведьму. Неужели ты спас меня тогда, чтобы сейчас позволить убить?
— А ты быстро соображаешь, — Хейдар сверлил девушку тяжелым взглядом. — Что с Эйгелем?
— Ничего особенного. Думаю, я просто его персональная заноза, — девушка отвела взгляд.
— Да? — Хейдар усмехнулся. — А мне показалось, что ты единственная, кто смог поставить его на место. И теперь при каждом удобном случае ему напоминают, что, несмотря на его «великие» подвиги, он не смог справиться с маленькой пришлой девицей, которая наподдавала ему затрещин на глазах у всей деревни. Знаешь, я искренне удивлен твоему везению: Эйгель не из тех, чьи соперники долго живут.
— Он мне не соперник! И потом, он сторонится меня из-за нашей дружбы с Варом и Утаром. Пока есть Вар, я под защитой. Он уже показал себя как надежный друг. Он видел мой амулет и раньше, но никогда не спрашивал и никому не говорил о нём!
— Не соперник, говоришь? — Хейдар уже откровенно разъярился и зло бросил девушке: — Какие ЕЩЕ вещи из твоей деревни видел Вар? Поэтому ты хотела помочь Утару? Боялась, что единственный человек, который знает о тебе так много, окончательно свихнется после смерти сына и раскроет все твои маленькие секреты?
Ида дернулась от этих слов, как от пощёчины, и звенящим от гнева голосом выпалила:
— Хейдар, Младший сын Гурда, я была о тебе лучшего мнения. Ты такой же больной ублюдок, как Эйгель. Беги к своему отцу и докладывай ему, что сделала ненавистная вам всем иноземка. Лучше уж и правда сдохнуть, чем отмываться от этой грязи, в которую жители вашей деревни меня втаптывают уже пять долгих лет!
Ида стояла выпрямив спину, глаза потемнели от бушующей внутри ярости и стали свинцовыми, ноздри раздувались, фигура застыла в напряжении, а маленькие кулачки сжимались и разжимались, как если бы она хотела броситься на своего обидчика.
«А ты хороша!» — с удивлением подумал мужчина, спрятал усмешку в бороду, взял Иду за руку, притянул к себе и обнял.
Ида попыталась вырваться из этих медвежьих объятий, но куда там: Хейдар держал крепко и отпустил её только после того, как Ида покорно склонила свою голову ему на грудь.
Младший сын немного отстранился и спросил:
— Ты достаточно успокоилась, чтобы пойти к Гурду? — дождался её кивка, и пошел вперёд, потянув девушку за собой.
Разговор у кёнинга был коротким и деловитым. Девушка молчала, скромно потупив глаза в пол, а Хейдар скупо рассказывал, как они застали Фрейху, как Ида дала свое лекарство, собранное из трав и ягод на местном лугу, и что, похоже, трехдневное лечение Фрейхи наконец дало результат и мальчик идет на поправку.
Гурд удовлетворился ответом, задал несколько ничего не значащих вопросов и отпустил обоих.
Вечером Ида, прихватив из дома корзину с брусничной водой, холодным мясом, хлебом и овощами, привычно пришла на опушку в подлеске. Хейдар, расслабленно вытянув ноги, уже сидел у костра на своем излюбленном бревне и крутил в руках флягу.
Девушка заулыбалась и помахала рукой, привлекая его внимание, подошла и села рядом с ним. Стала копошиться в корзине, а затем протянула мужчине вкусно пахнущий сверток со словами:
— Я точно знаю, что хороший кусок мяса искупит мои грехи, о благородный спаситель!
«Спаситель» Иды демонстративно фыркнул и протянул девушке флягу с жидкостью. Она поднесла флягу к лицу и принюхалась, а потом зажмурилась и сделала большой глоток.
Иде казалось, что от странного напитка в крови полыхает пожар, а искры от разведенного костра танцуют на ее разгоряченной коже. Она придвинулась ближе, повернула голову и посмотрела на Хейдара с отчаянным весельем. Мужчина, почувствовав её взгляд, резко повернулся, так, что кончики их носов соприкоснулись.
Ида не отрываясь смотрела в его прозрачные глаза, на самом дне которых полыхали огненные блики, и ей подумалось, отражение ли это костра или это его собственное внутреннее пламя пробивается сквозь оковы льда.
— У тебя губа все еще кровоточит, — тихо сказала Ида, отодвигаясь и опуская взгляд на губы мужчины.
Хейдар снова спрятал ухмылку в бороде.
«Самодовольный болван, но как же хорош», — беззлобно подумала Ида.
А Младший сын, напустив серьезный вид, потребовал:
— Ну так лечи меня. Ты же у нас великая целительница и с такой тяжелой раной, пожалуй, должна справиться?
— Хорошо. Но это дорого тебе обойдется, — Ида решила поддержать игру и тоже приняла серьезный вид: насупилась, поджала губы и строго посмотрела на Хейдара. Всё же не выдержала и залилась заразительным смехом. Хейдар тоже расхохотался.