Мама схватилась за сердце и села на комод. Кошелек выскользнул из рук.
— Никогда таких паскудных слов не ожидала услышать…
— Да брось, мам, — сатирически произнес Глеб, поднимая сумку с пола. — А я кроме пренебрежения так ничего из детства и не вынес. Скажу проще: «Прощай». Буду надеяться, что больше не увидимся…
Он распахнул дверь и не сомневался в правильности своего выбора. Вечно один. Жаль, что не купили игрушечный пистолет…
Нынешний Глеб сидел на кухне своей служебной квартиры. «Цветочные» обои требовали переклейки. На плите свистел чайник. Он-то и вернул Глеба в настоящее. Что заставило обратиться разуму к таким сильным воспоминаниям? Тревожили и другие, но мозг успел их заблокировать. Законсервировать, чтобы никогда не открывать эту «банку страхов». Пошатывающийся в разные стороны квадратный стол задрожал, когда Глеб облокотился на него, чтобы подняться. От этих мыслей начали «каменеть» ноги. Словно он вот-вот покинет свой родной дом…
Капли дождя забили по грязному стеклу, напоминая об одиночестве. Звякнул пистолет в кобуре на поясе, когда Глеб снимал чайник с конфорки. Не получил от отца, что хотел, а сейчас носит настоящее оружие. Напоминание о сложном пути.
Глеб понимал, почему рьяно рвется на работу. Нет нужды оставаться один на один со своим прошлым. В нем нуждаются. Но нельзя склоняться к тому, чтобы стать лучше сестры. Разные пути…
Воспитание сделало из него полицейского и напористого человека. Терять нечего. При смерти выделят бюджетные два квадратных метра, а потом и вовсе забудут. Кормить червей лучше, чем слыть неудачником. Он тешил себя надеждой, что трусам в полиции и армии не выжить. Только стойкий, будто оловянный солдатик способен прогнуть почву под ногами.
Глеб успокоился и налил в кружку кипяток. Из заварного чайника высыпал приличную порцию «каркадэ». Два кусочка сахара и перемешал. Во всем нужен настоящий порядок.
Квартира от государства отдана в пользование сотруднику на время действия контракта. Привитая в армии самодисциплина распространялась и на однокомнатное жилище. Капитальная уборка каждую субботу. Нельзя дышать пылью…
В единственной спальне стояла кровать и небольшой шкаф со скромным нажитыми скарбом: несколько хороших рубашек темных тонов, пять пар брюк (чтобы не стесняли движение) и зарубежные джинсы. Начищенная до блеска пара черных кожаных туфлей предназначалась для мероприятий.
Глеб положил на прикроватную табуретку кружку с обжигающим чаем и лег на холодную постель, закрыв глаза.
Глава 5
Мы чтим тайны
— Чудно, Глеб. Прекрасно, что решил привести мне отчет, — смежив веки, сообщил Николай Валерьевич в белом халате из махровой ткани. Сидел в кресле-качалке, как барин. Он положил отчет на поднос. — Я распорядился выпустить заключение экспертов в кратчайшее время.
— Отлично, — равнодушно произнес Глеб. — Я опросил всего одного подозреваемого. Пока сложно разговаривать с другими, не имея улик на руках.
— Верно мыслишь, — сказал Николай Валерьевич, кивком указывая своему дворецкому налить холодное шампанское в бокал. — Будешь?
— Я за рулем.
Они находились у бассейна, который вплотную прилегал к особняку.
— А почему курьеру не передал? Не доверяешь?
— Не стоит давать повод журналистам, — ответил Глеб, смотря на белоснежные колонны по периметру бассейна. Глеб запачкал белый кафель грязью с обуви. Но служанка уже орудовала шваброй с тряпкой. Сквозь арочные окна проникал свет с прожекторов от поля для гольфа. Глеб на это заметил: — Не экономите свет.
Николай Валерьевич с наслаждением смаковал по глотку винный напиток.
— Безопасность превыше всего. Охране так удобней. Лучше заплатить за свет, чем за мешки для трупов.
— Наши на посту?
— Нет. Частники. Проверены личном мною. Не думай, что я силы полиции использую в свое благо. Пусть охраняют улицы…
— По тебе не скажешь, — усмехнулся Глеб.
— В следующий раз передавай отчет через моего секретаря…
— Я должен узнать кое-что…
— Ну?
— Какого черта ты отправил меня к старику с инсультом? Не мог по своим канал разведать?
— Хотел убедиться.
— Паранойя отнимает время. Хотел тебе в глаза посмотреть и напомнить, что оно уходит…
Неожиданно в бассейн прыгнула смуглая девушка. Она изящно выплыла на поверхность и отбросила густые черные волосы назад. Красивая и одновременно грустная.
— Это Софья. Подруга Дины, — пояснил Николай Валерьевич, наблюдая за взглядом Глеб. — Приезжала на похороны. Сейчас помогает Дине пережить эту потерю.